Травоядный. Том I - Лев Белин
Он не только сообщал об родовой принадлежности, но и многое другое о хозяине: об его положении в обществе, службе или ремесле, семейном положении, заслугах перед империей. Каждый медальон был уникален и создавался специальными мастерами Двора Имён, и любое его изменение отражалось в Великом архиве, где хранится слепок каждого из них.
Тут уж два офицеришки сдержанно кивнули, ничего особенного, простая формальность – бронза особого почтения не заслуживала, хотя была повыше железных, но уже ниже стальных. Один из них сделал пару шагов к юноше и осмотрел медальон, тот же всё ещё стоял на ноге хмельного бедолаги.
Надзиратель стонал и кряхтел, истекая желчью, но на него не обращали внимания. Оно и было ясно, пусть служащие Заячьей колонии и были свободными, но и полноправными гражданами не могли являться. Туда отправлялся всякий сброд и шваль: беспросветных бродяг, наркоманов и пьяниц, преступников всякого пошиба, да и просто бесполезных для империи зверлингов. Им платили жалованье, позволяли пользоваться всеми благами имперских служащих, но в то же время им нельзя было селиться в черте города, как и покупать какое-либо имущество. В социальной иерархии они находились едва выше Травоядных, и называли их «ржавыми» за их грубые железные медальоны, часто не видевшие и малейшего ухода и тем более замены.
– Значит, Амир Варт-Грис, – прочёл офицер на медальоне. – Учитесь искусству охотника на Тварей. – Он на секунду взглянул на напарника.
– Достойное занятие, – сказал тот. – Но всё же у вас должна быть не только причина вступить в сражение, но и подтверждение правомерности данного правоиспользования. – Спокойно пояснил законник.
– Не беспокойтесь, господа! За меня есть кому поручиться! – с улыбкой ответил юноша.
Сбоку от него послышался тяжёлый вздох. Михаэль встал и медленно подошёл, по пути доставая медальон. Об лиловую шелковую рубаху шлёпнулся испещрённый узорами и завитушками золотой медальон. Законники отступили на шаг и низко поклонились, приложив ладонь к груди.
– Уважаемый, – начал один из волков, тот, что был постарше, с проседью на висках. – Знакомы ли вы с этим молодым львидом, ходящим под именем Амир Варт-Грис?
– Да, знаком. Я Михаэль Крим из рода Чёрного когтя. Сын Ариса – наместника города и императорского посадника монетных дел Юга, – медленно, без особого интереса проговорил юноша, и глаза офицеров расширились, а улыбка на лице Амира стала непомерно широкой.
– Я надеюсь, вам его слова достаточно? – спросил Амир, мотнув в сторону друга.
– Да! Конечно! – отчеканил один.
– Можете продолжать. Не будем отнимать ваше время. – Более сдержанно вторил напарнику тот, что с сединой.
– Прекрасно! – бросил Амир.
И тут же голова пьяницы разлетелась от удара ногой, словно перезрелый арбуз. Ошметки волос и шкуры, куски черепа и мозгов обляпали всё вокруг.
Но законники лишь кивнули, подтверждая правомерность действий юноши, и пошли восвояси. А Амир принялся оттирать об мощенку прилипшие куски мертвеца.
– Доволен? – спросил равнодушно Михаэль.
– Очень даже! – бросил юный левид с улыбкой.
– Ну так пошли.
Михаэль не стал дожидаться ответа и пошёл по улице. Вскоре его догнал Амир, и они свернули на Славную улицу. В последнее время их скучающие прогулки часто приводили их в одно и то же место.
К «Арене Дигора» – достроенной совсем недавно, белокаменной, с высокими арочными входами и резными колоннами. Поговаривали, что на её трибунах может уместиться не меньше пятидесяти тысяч горожан. И величие её едва уступает столичной.
– Наш дорогой наместник весьма экстравагантен, решив построить такую арену в такой глуши, – ехидно заметил Амир.
– Не соглашусь, – отчеканил Михаэль, и Амир внимательно прислушался, как и подобает любому достойному прихлебателю. – Когда-то этот городишко носил имя Южная Птичка и был дряхлой деревушкой на несколько десятков домов. Но мой отец за несколько десятков лет сумел создать всё это.
– Ну так ему повезло – тут оказалась целая куча Белых Персиков. Так что такой быстрый рост вовсе неудивителен, – парировал Амир, что было на него не похоже. Обычно он во всём соглашался с Михаэлем, но только не по поводу правителя города – наместника Ариса, словно ревновал друга к его отцу.
– Действительно, не удивительно. Только вот добывать их подносом у тварей не особо легко. А он не только смог отвоевать у них огромную территорию, но и каким-то образом отвадить нападать на всех, кто войдёт в их владения, – спокойно атаковал Михаэль, совершенно не сомневаясь в своей правоте. – К тому же его идею с Заячьей колонией тоже все считали глупостью.
– Я и сейчас так считаю! – вспылил неожиданно Амир. – Эти предатели, травоядные мрази, они должны бесконечно страдать! – Он сделал шаг к другу и проговорил злобно: – А лучше вообще от всех избавиться. Показать, чего стоят дети Дигора, этой шлюхи Наиры! Да и сучке Кирак! – шипел Амир.
– Ну уж тут ты слишком уж преувеличиваешь, – спокойно отстранил лапой Михаэль и продолжил: – Кирак получила свободу лично от Дигора. Он никогда не боялся противоборства и встретил её как достойную соперницу. Говорят, их битва была величайшим сражением, и кто знает, чтобы было, если бы не её непредали.
– Ха! Что бы было? Я скажу тебе! – взвизгнул Амир и хлопнул в ладони. – Она бы лишилась жизни, как и весь её род! Ястребы, орлы, все эти крылатые хищники, трусливо нападающие с небес, – каждый бы удобрял земли Хищной Империи, а вместо того они теперь при любом удобном случае клюют нас в печень! – Уже откровенно кричал Амир.
Михаэль начал раздражаться. Он не был тем, кого легко вывести из себя, но при том он совершенно не терпел глупости.
– Возвращаясь к той же Заячьей колонии – если ещё десяток лет назад все лишь посмеивались над этой идеей, то сейчас почти не осталось провинции, где бы такой не было. И зайцы-иды лишь начало, уже сейчас барак наполняются и другой травоядной швалью, и каждому есть место и дело. А само её устройство…
– А этот мерзкий советник Мант'кас, что вечно снует рядом с твоим отцом? – перебил его Амир. – Только глухой не слышал об его радикальных, тёмных взглядах! Он, не скрываясь, отрицает происхождение Идов от Дигора и его братьев с сёстрами! Проповедует глупую легенду Императора-колдуна!
