Правильный лекарь. Том 12 - Сергей Измайлов
— На этом всё, — сказал я мужчине, отстранившись от него и вставая с кровати.
Он ещё раз как следует прокашлялся, задышал ровно и глубоко, потом попытался сесть на кровати, я подал ему руку в перчатке, чтобы помочь.
— Как там она? — спросил мужчина, скорее всего имея ввиду свою жену.
— Сейчас узнаем, — сказал я и отодвинул шторку, из-за которой мне навстречу вышел Юдин.
— У меня всё, — сказал Илья. — Эх, жаль не продумано, как в этом костюме вытереть пот со лба.
— Что значит всё? — взвился вдруг мужчина и как совершенно здоровый вскочил с кровати. — Она умерла?
— Да с чего вы взяли, что она умерла? — возмутился Илья, на всякий случай попятившись.
— Всё хорошо, Юрочка! — сказала выходившая из-за шторки женщина, держась рукой за дверной косяк. — Меня подлечили, теперь всё будет хорошо!
Мужчина рванул вперёд и подхватил всё ещё слабую жену. С кровати её подняло только желание узнать, что с мужем всё хорошо.
— Ты слабая ещё, тебе прилечь надо, — заботливо пробормотал мужчина и помог ей вернуться в комнату и лечь на кровать.
— Я закончил, — объявил Соболев, выходя из комнаты. — Дети все в порядке, анализы я у всех взял. Вот что заметил, взрослые в тяжёлом состоянии, а дети абсолютно здоровы, даже придраться не к чему. Я нашёл сегодня утром старые отчёты об эпидемии двадцатилетней давности, там тоже неоднократно упоминалось, что дети чаще всего не болеют, исключение составляет только подростковый возраст, но всё равно они болеют легче, чем взрослые, летальных исходов практически не было. Такое впечатление, что болезнь зачищает тех, кто постарше, освобождая место тем, кто помладше.
— Ваш рассказ очень увлекателен, Василий Иванович, — перебил я его, пока его рассуждения не зашли слишком далеко, — но у нас ещё слишком много работы, мы едва начали.
— Да-да, — закивал эпидемиолог. — Конечно-конечно, идём-идём!
Я не стал ждать, что ещё начнёт рассказывать Соболев и направился к выходу, увлекая за собой Илью. Мы уже вышли на крыльцо, когда сзади послышался детский голосок:
— Спасибо, дяденьки! — пискнул мальчишка лет шести.
— На здоровье! — обернувшись ответил я. — Береги мамку и папку!
Когда мы спустились с крыльца и подходили к калитке, Соболев снова активизировался.
— А вы смелый, Александр Петрович! — воскликнул он, почему-то с опаской поглядывая назад. — Не побоялись такого бугая с серпом! Да ещё и спиной к нему повернулись, а вдруг бы он серпом полоснул?
— Не полоснул бы, — отмахнулся я. — Он бы этого не сделал, я людей нутром чую.
— Да ну! — выдохнул Соболев. — У него в глазах было столько ярости!
— И страха, — добавил я. — Просто я дал ему понять, что мы не представляем угрозы его семье. Повернулся спиной — значит доверяю. Вот и он понял, что нам можно доверять.
Соболев лишь покачал головой. К моему большому удивлению, он сделал это молча. Юдин закрыл за собой калитку, и мы пошли дальше.
Глава 10
Подходя к следующему дому, я подумал, что надо было бы взять с собой кого-нибудь из семьи, чтобы не было больше инцидентов с недопониманием на пороге. Но там и позвать с собой, по сути, было некого, родители ещё слишком слабые, им бы сил поднабраться, а из детей самая старшая — та самая Верочка, которая визжала при виде нас. Даже когда мы спасли жизнь её родителям, она всё ещё смотрела на нас с опаской. Не очень подходящая кандидатура.
Я постучал в дверь и на всякий случай сделал шаг назад, чтобы не прилетело каким-нибудь плохо контролируемым серпом по шее. В доме было довольно шумно, женский голос кого-то отчитывал, возможно детей за непослушание или проказы, пришлось постучать ещё раз и погромче. Отчитывание прекратилось и меньше, чем через минуту отодвинулся засов и немного приоткрылась дверь.
Женщине было примерно лет шестьдесят, значит это бабушка, а не мама. Она уставилась на нас, как на демонов во плоти и мне снова пришлось включить красноречие, к которому женщина отнеслась сначала очень скептически, но мне удалось преодолеть этот барьер.
— Ну заходите, сынки, — сказала женщина с повязанным на голове цветастым платком, суровым лицом и сканирующим взглядом. — Ох и нарядились вы, сыночки, что только детей пугать ходить.
— Это вынужденная мера, бабуль, — пробубнил в респиратор Юдин, а при слове «бабуль» у нашей собеседницы глаз дёрнулся. — Это мы надели, чтобы самим не заболеть и других потом не заражать.
— Ну, Бог с ним, — махнула рукой женщина. — Проходите, а то мои молодые совсем уже загибаются, а внуки вон бегают, хоть бы что им.
— А сами-то вы себя как чувствуете? — спросил я у хозяйки, когда мы шли через сени на кухню.
— Да я-то, слава Богу, отделалась малыми соплями, а дочь с зятем совсем плохие, — с заговорщицким видом сообщила она.
— Это я уже понял, — кивнул я респиратором. — Ведите нас к «плохим», будем разбираться, как сделать их «хорошими».
— Вы, милочка, позвольте я и у вас для начала анализы возьму, — обратился к ней Соболев, пока мы с Юдиным искали тяжелобольных, их дальнейшие словесные баталии я слышал приглушенно, но точно могу сказать, что эпидемиологу анализы дались нелегко.
Я первой нашёл дочь встретившей нас хозяйки дома, она уже была в крайне тяжёлом состоянии, без сознания, дыхание поверхностное и очень частое. Сначала я быстро соорудил капельницу, а только потом начал сканировать лёгкие в которых практически живого места не было. Я ускорил капельницу на максимум и начал вливать целительную магическую энергию по наработанной методике.
Непередаваемое чувство удовлетворения, когда умирающий пациент благодаря твоим усилиям начинает глубже дышать, щёки розовеют и он открывает глаза. Была бы такая технология в прошлой жизни, цены бы мне не было. Хотя да, пришлось бы наверно в итоге прятаться в тайге среди медведей.
Придя в себя, женщина увидела нависающего над ней монстра и открыла рот, чтобы
