Император Пограничья 11 - Евгений И. Астахов
Теперь Черкасский падал свободно. Он вытянул руки вдоль тела, превращаясь в живую стрелу. Без магии воздуха ему приходилось полагаться только на технику управления телом — он слегка разводил руки и ноги, корректируя траекторию падения, как делают опытные парашютисты. Каждое движение было выверено до миллиметра. Малейшая ошибка — и его унесёт в сторону от девушки.
— Полина, прекрати атаковать! — крикнул я через амулет связи. — Можешь задеть Тимура!
Графиня либо не слышала, либо паника полностью захлестнула разум. Водяные лезвия продолжали хаотично резать воздух вокруг неё. Одна струя прошла в сантиметре от приближающегося пироманта — он едва успел отклониться, изогнувшись в воздухе. Наконец, мои слова достигли её разума, преодолев панику, и она подчинилась.
Тимур раскинул руки и ноги, создавая максимальное сопротивление воздуха для торможения, и я помог ему, подхватив тело магией и притормаживая, ровно как и девушку. Теперь они с Полиной падали почти синхронно. Он протянул руку, схватился за край скомканного купола и подтянулся ближе.
Достав нож, Черкасский сначала создал серию коротких, контролируемых вспышек огня. Языки пламени аккуратно лизали скомканный купол, обугливая ткань участок за участком. Он работал как хирург — выжигая парашютную материю вокруг головы и плеч Полины, стараясь не подпалить её волосы или одежду.
Постепенно из кокона показалось лицо девушки — бледное, с расширенными от ужаса глазами. Слёзы текли по щекам, губы беззвучно шевелились в молитве или проклятиях. Когда ткань вокруг головы окончательно истлела, Полина судорожно вдохнула воздух.
Теперь Тимур переключился на стропы, которые обмотались вокруг рук и торса графини. Нож мелькал в его руках, аккуратно перерезая только те тросы, что сковывали движения, но не трогая свободные концы, идущие к подвесной системе.
— Держись за меня! — крикнул он и, обхватив Полину одной рукой, второй нащупал красную подушку отцепки на её груди. Резким движением выдернул её с липучки.
Стальные тросики мгновенно освободили замковые кольца — маленькое выскочило из среднего, среднее из большого. Остатки основного купола со стропами отлетели в сторону, кувыркаясь в потоках воздуха. Полина оказалась свободна, падая только с запасным парашютом в ранце.
— Запаску! Дёргай кольцо запаски! — крикнул Тимур, помогая ей нащупать рукоятку.
Полина судорожно дёрнула за кольцо. Запасной парашют вырвался из ранца и начал разворачиваться, раскрывшись идеально. Тимур оттолкнулся от девушки и через секунду выдернул кольцо собственного резервного купола, который распахнулся белым цветком. Оба начали плавное снижение.
Через полминуты я приземлился на раскалённый песок, сбросил парашют и огляделся. Вокруг простиралась пустыня — барханы, солончаки, редкие кусты саксаула. Солнце едва-едва вылезло самым краешком над горизонтом, обещая адскую жару. До крепости Алтынкала оставалось ещё прилично прогуляться. Мы намеренно спрыгнули в стороне от неё, чтобы нас не заметили.
Едва ноги Полины оказались на твёрдой почве, девушка рухнула на колени. Всё тело билось в треморе, зубы стучали, несмотря на жару. Она вцепилась в подбежавшего Тимура мёртвой хваткой, не в силах разжать пальцы.
— Я… я ч-чуть не… — заикалась графиня, глаза расширены от ужаса.
— Всё хорошо, ты в безопасности, — спокойно произнёс Черкасский, придерживая её за плечи.
Василиса опустилась рядом на колени, обняла подругу:
— Полина, дыши. Глубокий вдох, задержи, выдох. Давай вместе.
Ярослав протянул графине армейскую фляжку:
— Глотни для храбрости, красавица. Чистый самогон.
Я бросил на бойца неодобрительный взгляд. Алкоголь на задании — грубейшее нарушение. Потом обязательно проведу с ним воспитательную беседу. Но сейчас… сейчас это было кстати.
Полина сделала большой глоток, закашлялась, но цвет начал возвращаться на её лицо. Дрожь постепенно утихала. Самогон ударил в голову мгновенно — на пустой желудок да после такого стресса. Графиня моргнула, взгляд стал чуть расфокусированным.
— Спасибо, — выдохнула она, глядя на меня. Потом перевела взгляд на Тимура, и что-то изменилось в её лице. — Ты… ты прыгнул за мной. Сжёг свой парашют и прыгнул.
Не дав пироманту ответить, Полина резко подалась вперёд. Её ладони легли на его щёки, притягивая к себе, и девушка поцеловала его — отчаянно, неумело, вкладывая в поцелуй всё, что копилось месяцами. Все брошенные украдкой взгляды во время тренировок, случайные касания рук, недосказанные фразы. Губы графини дрожали — то ли от пережитого страха, то ли от решимости наконец переступить черту.
Тимур замер на мгновение, словно не веря в происходящее. Потом его руки обвили талию девушки, притягивая ближе. Он ответил на поцелуй со всей нежностью, на которую был способен. Месяцы сдержанности, профессиональной дистанции, попыток убедить себя, что между ними ничего нет — всё рухнуло в одно мгновение.
Когда они наконец отстранились друг от друга, оба тяжело дышали. В глазах Полины стояли слёзы, но она улыбалась — впервые за это утро по-настоящему.
— Прости, я… — начала она, но Тимур качнул головой.
— Не извиняйся. Я тоже… давно хотел это сделать. Просто не знал, как ты отреагируешь.
— Дурак, — всхлипнула Полина, уткнувшись ему в плечо. — Неужели не замечал, как я на тебя смотрю?
Василиса деликатно кашлянула, но в её глазах плясали весёлые искорки:
— Наконец-то! А то смотреть на ваши страдания было невыносимо.
Остальные бойцы тактично отвернулись, проверяя снаряжение и делая вид, что ничего не видели. Только Ярослав не удержался и пробурчал:
— Фляжку-то верните. Она казённая.
— Ладно, хватит лирики, — произнёс я, оглядывая отряд и давая паре момент прийти в себя. — Нам действительно пора двигаться к крепости. Полина, ты в состоянии идти?
— Да, воевода, — она выпрямилась, отпуская руку пироманта. В глазах ещё плескался страх, но решимость уже возвращалась.
— Тогда выдвигаемся. Колонна по двое, дистанция пять метров. Раиса и Гаврила — в дозоре. До Алтынкалы ещё шагать и шагать. Чем быстрее дойдём, тем меньше сил потеряем на жаре.
В течение часа мы двигались в темноте по каменистому плато.
Плато постепенно повышалось. Сначала едва заметный подъём, потом всё круче. Ноги вязли в мелкой каменной крошке, скатывавшейся под ботинками. Редкие колючие кустарники цеплялись за одежду. Воздух дрожал от жара, искажая очертания далёких скал.
Далеко впереди местность резко менялась — плато обрывалось уступом метров в пятьдесят высотой. Наверху, на самой кромке, виднелись стены древней крепости. Та возвышалась на естественном пьедестале, господствуя над окружающей пустыней.
Мы специально зашли с тыла, через высохшее плато. По данным разведки, с восточной стороны в твердыню вела единственная дорога — узкий серпантин, выбитый в скале ещё во времена Золотой Орды. Там наверняка стояли пулемётные гнёзда и дежурили снайперы. Группа стрелков могла удержать тот
