Джо 3 - Харитон Байконурович Мамбурин
— Я, помнится, орал на тебя по этому поводу, — усы кота пощекотали идущему мне ухо, говорил он довольно тихо, — Но теперь беру свои слова назад. Ты сделал меня волшебником. Не такая уж ты и сволочь.
— Всё относительно, дружище. Кажется, если ты теперь сдохнешь, то уже не сможешь влезть обратно ко мне в душу, а будешь просто болтаться возле меня куском эктоплазмы. Возможно, даже не способной говорить. Знаешь, это ничуть не хуже, чем если бы нас разделили. Для меня.
— … беру свои слова назад. Ты сволочь, Джо.
— Вот и какой с тебя толк, животное, если ты всё время переобуваешься? Никакого постоянства.
— … ублюдок.
Так, мирно переругиваясь, мы доковыляли до ярмарки, тут же притянув к себе кучу внимания. Барон Ходрих, в отличие от гоблинов, эльфов, говорящего кота и трех волшебников, был совсем неинтересный, поэтому его не попытались потрогать или утащить, а вот с Мойрой и Оззом случилось именно это. Крестьяне бы и гоблинов уволокли, но Санс, защищающий беременную жену, был страшен и ругался очень уж жутко, так что дружелюбие празднующих осталось за личными границами. Эльфийка пропала сама по себе, но на её счет переживаний было вообще ноль. Переждав первоначальный шум, мы начали осведомляться о наших потеряшках — две девицы и малец, подайте господину барону.
— Та вот тама же они! — удивился очень уж накушанный мужик, едва стоящий на ногах, — С другимя благороднымя!
И тыкнув пальцем в небо, задумался, а затем, распрямившись, ткнул уже увереннее, в сторону самого большого шатра, куда мы и направились, соблазняемые запахами свежеприготовленной жратвы, которая тут была везде. Шайн, разумеется, поддался соблазну, так что к шатру мы с бароном прибыли лишь в сопровождении гоблинов. А там внутри…
Побережье Ленивых Баронов совсем не зря носит такое несерьезное название. Баронств здесь как собак нерезанных, у каждого по две-три деревеньки, а делать, кроме как плевать в потолок, совершенно нечего. Что удивительного в том, что на такое событие как зимняя ярмарка, прибыли все окрестные аристократы? Тут, извините, айфонов нема, интернета нету, даже порнуху по кабельному не посмотришь. Грусть, тоска, отсутствие денег на месячный путь к ближайшему крупному городу, а уж тратить золото (аж пять монет на одного!!) на то, чтобы переместиться одному в другой конец мира? Не-не, это не выход. Охоты, пьянки, редкие культурные мероприятия — вот в чем вся жизнь местного бомонда.
Её-то мы и увидели в шатре.
Семьдесят процентов населения шатра было представлено профессионально нализывающимися пожилыми мужиками, шумными и радостными. Они дули винище, чокались друг с другом, повисали друг у друга на плечах и орали, иногда даже прямо в уши. Отдельно стояли женщины, раскрасневшиеся и разгоряченные, трещащие друг с другом с такой неистовой силой, что мужики, даже уже принявшие сверх меры, удерживались от этой части общества как будто бы силовым щитом, не пересекая невидимую границу.
Ну и третья часть. Молодежь. Она была представлена десятком человеков возрастом от десяти лет до, где-то, двадцати пяти, включая в себя всех трех детей барона. Обе девицы, блестя глазами и жирными губами, напирали на высоченного непричесанного парня, не знающего, куда от них деваться, а вот мелкого (кажись, его Астольфо зовут) засасывала отчаянно рыжая крепкая пышка лет пятнадцати, да так, что у бедолаги аж руки поддёргивались.
— Хм, живы и здоровы, — оценил я живость баронских детей, — Кажется, им хорошо.
Новый барон Бруствуд надулся и запыхтел, краснея, но почти сразу сдулся, беспомощно посмотрев на меня.
— Ну что вам сказать, ваше благородие, — пожал я плечами, — вы теперь здесь, а не там. Явно же не с конюхами цацкаются, а это уже за счастье.
— Так, Джо, мы с Араньей пойдем, — тихо буркнули у меня за спиной, — Тут нам делать нечего.
Пока Ходрих приходил в себя, я протиснулся мимо двух ожесточенно пыхтящих благородных мужиков, схвативших друг друга за пояса, добыл на столе пару относительно чистых фужеров и, набулькав в них вина из бочонка, понес спутнику. Тот, получив посуду, попыталась опорожнить её одним махом, но на середине скривился. Я, впрочем, такую же рожу сделал, лишь пригубив предлагаемое тут вино. По сравнению с моей настоечкой, сделанной, кстати, впопыхах и на говенно отрегулированной технике, это вино не то, что не плясало… оно даже не дёргалось.
— Джо, — серьезно и почти трезво посмотрел на меня новый сосед, — Ты, кажется, сюда своего привез? На пробу, да? Так вот, я у тебя покупаю то, что ты привез. Рассчитаемся потом. Принеси, а?
— Ну какие деньги, — расплылся я в улыбке, — На пробу же везли! Какие деньги! Сейчас будет! Вот и угощайте… продуктом мага, так сказать. Вашего нового друга.
Мы обменялись понимающими взглядами. Бывший казначей смотрел пристально, расчетливо, но без злобы, с пониманием, а я отвечал ему тем же. Бухло неплохое, но если Ходрих припишет его себе, то его попросту заколебут, выклянчивая нахаляву и набиваясь в друзья, от чего толку будет слезы, а может даже и хуже станет.
А вот с меня взятки гладки.
Пока шел, увидел, что мирные нравы местного населения не оканчиваются на одних Липавках, куда мои Редглиттеры ходят как к себе домой. Аранья уже важно восседала за одним из стоящих прямо на снегу столов, окруженная целой грудой женщин, Санса практически не было видно из обступивших его мужиков, но я был уверен, что с одноглазым и одноногим все в порядке. Чуть дальше Мойра, абсолютно порабощенная ордой ребятни, занималась тем, что пускала в небо разноцветные радуги под дружный ор детей и подростков. От этого зрелища мне захотелось приложить руку к лицу — мы этими радугами всю юность излишки маны из себя выбивали! Озза я не заметил, а вот Наталис была обнаружена мной за еще одним столом, спрятанным за шатром. Юная эльфийка, сидя в окружении четырех бабок, жадно и смачно хавала суп, прядая длинными ушами.
Да уж, назад в эльфы её не возьмут с такой ксенофилией. Хотя, думаю, тут вопрос в котелке или казане. Ни того, ни другого я у эльфийки не видел, так что по супу она определенно соскучилась. Надо будет ей устроить посуду. Может,
