Тропой человека - Ник Ричмонд
Невдалеке раздался рёв тяжёлых электромоторов, и вскоре в поднятом вокруг песчаном облаке к воротам подъехал длинный автопоезд, гружёный в основном закрытыми контейнерами, и парой открытых хопперов с металлоломом. Постовой тормознул его жестом руки, неторопливо подошёл к кабине, демонстративно побалтывая странноватого вида удлинённым фазером, со всё теми же нелепыми трубками, висевшим на наплечном ремне, перекинулся несколькими фразами с водителем и затем подал знак, чтобы ворота открыли. Вскоре вся эта громыхающая железная гусеница аккуратно заползла в расщелину между домами и скрылась в клубившейся стеной жёлтой пыли.
– Эй, вы двое! – заметив подошедших, выкрикнул контролёр и лениво начал приближаться. – Хотите войти в город – придётся заплатить.
– За что? – спросил Верон. Отрава, надевшая широкий капюшон, незаметно толкнула его в бок.
– Ты мне уже не нравишься, приятель, – нахмурившись, произнёс постовой и похлопал своё оружие. – Плати или проваливай, не то…
– У нас есть вот это, – сказала женщина и протянула ему горсть каких-то лекарственных ампул, но маркировок на них было не разобрать – они стёрлись, оставив лишь фрагменты красных букв.
– Что… что это за подстава? Ты отравить меня хочешь, или что?! – брезгливо поморщившись, вскрикнул он. – Давайте что-нибудь получше! Кристалл, например.
– У меня есть кристалл, – произнёс Верон, – но с чего я должен отдавать его тебе?
– Врёшь, бродяга, откуда у тебя взяться кристаллу! А ну покажи.
– Я его заработал. В отличие от тебя.
– А теперь я его заработаю, если ты ещё хочешь войти.
– Я живу в этом городе, там мой дом! А ты припёрся неизвестно откуда и требуешь с меня тут какую-то плату за вход в мой собственный город! Да я его, можно сказать, строил. Я работал для его процветания всю свою жизнь.
– Ты что, строитель?
– Нет. Я зоолог.
Контролёр рассмеялся.
– Мы делали общее дело, ясно? – возмутился Верон. – ВСЕ трудились ради общего блага – и строители, и зоологи, и все остальные. Я выполнял задания Секретаря.
– Ты больше похож на бродягу, чем на зоолога. Что, теперь твоё дело оказалось не таким уж нужным, да? – постовой приблизился, глядя в глаза Верону с каким-то животным выражением. – Да будь моя воля – я бы вас, нахлебников, прямо тут превращал в полезные удобрения, ты так и так воняешь. Только велено вас пускать зачем-то – хоть я и думаю, что это не к добру, – но только в том случае, если от вас хоть какой-нибудь прок есть. Поэтому – или давай сюда свой кристалл, или беги со всех ног, пока они у тебя есть.
Некоторое время Верон молча глядел ему в глаза в бессильной злобе, а затем так же молча достал из кармана свой кристалл и протянул контролёру. Тот кивнул, преисполненный триумфа, плохо скрывая радость от полученного трофея, и после этого мгновенно потерял к пришедшим всякий интерес. Путь в город был открыт.
Вид столицы представлял собой удручающее зрелище: сразу за воротами всё окутывал полумрак из-за вытянутых до небес зданий, мешающих свету проникать на покрытые слоем песка узкие улицы, в прошлые времена всегда сверкавшие чистотой наливного полотна благодаря неустанной работе уборочного робо-флота. Впрочем, Верон прежде никогда не бывал на земном уровне, всю жизнь пролетая этот, да и другие города на высоте, в управляемом системой автопилотирования потоке ионолётов.
Людей на улицах почти не было видно, синтов же присутствия не ощущалось вовсе, будто их и не было никогда. Однако, по мере приближения к центру, прохожих становилось всё больше, и Верон жадно всматривался в них, пытался разглядеть лица, но все они, второпях пробегавшие мимо, глядели в пол или в сторону, не говорили друг с другом и не передвигались по двое. Встречались и полицейские патрули – и это тоже были не синты, а обычные люди, но вид они имели такой важный и напыщенный, будто высидели не менее десяти яиц за утро, каждый: они были одеты в массивную эластоброню с расширителями плеч, побрякивали оружием и старались держать его как-нибудь очень уверенно и грозно, хотя люди вокруг них сновали истощённые и худые, в большинстве женщины.
– Где все синты? – задумчиво спросил Верон, скорее всего, просто задумавшись.
– Ну что ты, их так просто в городе не встретишь! – ответила Отрава. – Всё в своих лабораториях сидят, а чуть надо куда – летят.
Вдруг откуда-то из проулка послышался хриплый мужской голос:
– Ну почему, почему меня окружают одни дебилы?! Ну скажи мне, Майки, разве это так сложно? Разве я не показал тебе всё с самого начала сотню раз подряд? Мы потратили на это целый день, а сегодня грёбаный полиэтилен тычет мне в лицо интегратором и говорит, что они все пришли с ошибкой! Как?!
Перед грузным мужчиной с кудреватыми седеющими волосами стоял, опустив голову, парнишка лет пятнадцати с виноватым видом и только иногда энергично кивал.
– Неужели ты не понимаешь, Майки, что будет, если ты не научишься работать? А? Думаешь, теперь кто-то будет тебя кормить за просто так? Нет! Ты теперь свободный, Майки! Знаешь, что это значит? Что ты должен сам заботиться о себе, за тебя этого никто не сделает! А значит – нужно пахать, а не прохлаждаться.
Уперев руки в боки, мужчина недовольно прохаживался по узкому проулку от стены к стене, судорожно обдумывая что-то.
– Может, ты думаешь, мне легче? – продолжал он. – Я в такой же ситуации, как и ты. Даже хуже! – мужчина, резко сменив направление, шагнул к мальчику, наклонился и уже тише произнёс: – Ты знаешь, Майки, что они сделают, если мы с тобой не привезём им сегодня двести исправных интеграторов? Ты знаешь?
Парнишка ещё ниже опустил голову, вдавив подбородок себе в грудь и молча покачал головой, не поднимая глаз на нависающего над ним мужчину.
– Они убьют нас, Майки. Нас обоих. Из-за тебя. Из-за того, что ты не старался.
– Но я старался! – внезапно, грозно нахмурив брови, выкрикнул мальчик.
– Это не важно! Они не будут тебя спрашивать об этом.
– Я старался! Я всё делал, как Вы показали!
– Значит, ты старался недостаточно!
– Неправда!
– Ты не справился, Майки. Ты очень сильно подвёл меня. Разве я это заслужил? Разве я заслужил такое отношение? Ведь я приютил тебя, дал тебе возможность работать, и вот чем ты отплатил мне!
– Я правда очень старался, мастер! – чуть не плача, уже тихо, настаивал мальчик.
– Ох, ну что же мне с тобой делать…
