Предсказание дельфинов - Вольф Вайтбрехт

Посланник из космоса всё ещё протягивал руку в торжественном жесте, указывая на Землю. Когда звуки плавно затихли, существо встало, подняв руки, словно в молитве; затем оно повернулось, сделало шаг к камере и скрестило руки на груди. Эти жесты выглядели неуклюжими, скафандр стеснял их движения, но никто из них не улыбнулся.

Существо медленно, глубоко и с достоинством поклонилось – церемония? Клятва звезде, которая их послала?

Приветствие Земле? Экран погас.

***

Бертель тихо вздохнул. Его взгляд следил за мелькающей полоской света, отбрасываемой на потолок спальни уличным фонарем, колышущимся на ветру; но даже эта игра, этот размеренный ритм не приближали его ко сну.

Он нащупал дорожный будильник. Было чуть больше двух. Они легли спать в одиннадцать, долго просидев вместе с остальными. Каждый из них был по-своему взволнован этим переживанием, - звёздным часом как назвал его Амбрасян. Когда в большой проекционной комнате снова зажегся свет, Кириленко убрал платок; Хельга плакала. - Я не виновата, знаю, это глупо, но мне нужно поплакать, мне это полезно… - Поэтому ему пришлось стараться быть сильнее, тем, в ком она находила опору и утешение, хотя ему самому тоже не стало легче. Даже Амбрасян признался, что каждый раз его трогало по-новому; И он смотрел этот отчёт, этот - Лунный отчёт поистине в седьмой раз! - Лунный отчёт - – вот ключевое слово; он вернул её из мира эмоций, куда её перенесли прежде всего звуки, музыка сфер. Музыка сфер – это те звенящие, вибрирующие хрустальные сферы, к которым, по мнению древних греков, привязаны планеты, – звуки вселенной?

Дыхание Хельги было спокойным и ровным. Он завидовал ей; она держала смех и слёзы, как ребёнок в мешке. Ему же, напротив, приходилось переваривать всё, что он впитывал в себя: радость и гнев, любые потрясения. Он перевернулся на другой бок. Встать, почитать ещё, или поможет снотворное? Чтение – это всегда было лучшим занятием. Он тихо поднялся, нащупал тапочки в бледном сиянии всё ещё мерцающих полос света, накинул халат и вышел из комнаты, осторожно, словно опытный вор, тихонько прикрыв за собой дверь.

***

Хельга стояла в просторной лаборатории, склонившись над усилителем контрастности. Хорошо, что она уже так напряжённо работала с этим электронным прибором во время своего первого визита; теперь он был нужен для анализа снимков для Moon Report, которые нужно было обработать.

Понятно, что тот факт, что изображения всё ещё были фотографиями экрана, влиял на их резкость и контрастность, отсюда и старания Хельги; она экспериментировала снова и снова, обрабатывая изображение в усилителе контрастности до двадцати раз, и получила за это высокую оценку Амбрасяна. Видеть первичные изображения с экрана и рядом с ними результат усилий Хельги было похоже на волшебство. Она также продемонстрировала ещё одно качество: ранее неосознанное чутьё на существенные детали. Она была в восторге, когда, например, доктор Шварц пришёл попросить крупный план, и она смогла сразу же предложить ему то, что он хотел.

- Я подумала, что это что-то важное — объяснила она.

Да, это было совсем не то же самое, что поправлять шарф Терез, чтобы она не выглядела такой больной перед мемориалом Хофера.

Хельга проявила особое усердие, обрабатывая фотографии астронавта. Комиссия добилась определённого прогресса в анализе изображений неизвестного аппарата. Например, в периферийных выступах диска были отчётливо видны небольшие отверстия, похожие на сопла. Исходя из размеров и особенностей строения известных лунных объектов, предполагалось, что диаметр диска должен был составлять не менее 250 метров. Такие же отверстия имелись и на малом аппарате. Был ли это таран, как подозревали некоторые специалисты, или же это были отверстия для всасывания космической пыли? Здесь же они всё ещё блуждали в темноте.

Ещё более захватывающими были фотографии загадочного астронавта. Его лицо было отчётливо видно за прозрачным колпаком; глаза были слегка раскосыми, открывая зрачок и радужную оболочку. Было ли у него ресниц, точно определить невозможно. Судя по изображению, инопланетные существа были способны воспринимать свет подобно, если не идентично, землянам. Над глазами были плоские выпуклости, переносица была тонкой, сам нос короткий – всё было настолько - человеческим что Хельге это часто становилось не по себе. Она почти начала сомневаться в теории Бертеля о карликах, хотя измерения с использованием известных размеров ясно показывали, что инопланетяне были значительно меньше современных людей. Более того, они даже достигли гипотетического роста Губера – 1,25 метра.

Меньше, чем современные! Но разве не было известно, что предыдущие поколения были в среднем немного меньше? Хельга вспомнила свой визит в оружейную палату Кремля. Там она смогла определить по обуви, одежде и доспехам, насколько меньше должны были быть эти поколения, жившие два-три столетия назад. Люди становились выше – биологи называли это акселерацией. Был ли её - странный друг как она называла инопланетянина, на самом деле карликом или человеком, и каким именно человеком – землянином? Она вспомнила слова Бертеля об атлантах: - Что, если этот незнакомец был потомком затерянного рода, желающим вернуться домой? -

Она обсудила это со Шварцем. Он ответил, что был бы гораздо больше удивлён, если бы инопланетные астронавты были чудовищными существами. - Законы происхождения жизни объективны и применимы ко всей Вселенной. Конечно, условия могут различаться: способы получения энергии для метаболизма, возраст, строение хватательного органа. Мне очевидно, что у них должны быть руки, иначе они не могли бы работать, не могли бы быть мыслящими существами. Однако, было ли у них пять или четыре пальца, и были ли в пальцах два, три или больше суставов, это не имело значения.

Антропологи, врачи и биологи также придерживались той же точки зрения. Мнения разделились по поводу цвета кожи: в зависимости от степени её светлости одни пришли к выводу, что она была смуглой, другие отдавали предпочтение оливково-зелёной.

Затем Хельга занялась - бородой - — ранее неразгаданной загадкой. Она как раз сушила увеличенные снимки, когда с доктором Шварцем в лабораторию вошел Бертель.

- Смотрите, что у меня есть — сказала она, разложив перед ними фотографии.

- Так я помню по фильму — ответил Бертель, поднося фотографию к свету. Там, где за прозрачным стеклом должен был быть рот существа, виднелся верхний край - бороды которая, казалось, росла из прозрачного материала. Книзу она разделялась складками, или пластинками, или как