Полюс Доброты - Мила Бачурова
— Разбаловал я тебя, все-таки. Никакого пиетета перед родителем. — Перевел усталые глаза на Эри: — Ну? Что там за секреты? В Бункере сидеть наскучило, приключений захотелось?
— Нет. — Эри потупилась. — Я ушла, потому что хотела найти отца. Он из ваших... То есть, не как вы, — смешалась она, — про вас-то я знаю, что росли в Бункере, а как настоящие адапты. Как Сталкер.
— О как. — Кирилл, похоже, и этому заявлению не удивился. — И с чего же ты взяла, что твой отец — адапт?
Рассказывать о подслушанном разговоре повторно оказалось проще, чем в первый раз. Но в этот раз Эри повела себя умнее, о Елене Викторовне не заикнулась.
Кирилл, тем не менее, все равно нахмурился:
— Сколько, говоришь, тебе лет?
— Восемнадцать. В июле будет.
— Как мне, — вставил Серый.
Кирилл сдвинул брови еще сильнее:
— Бред какой-то. Я доподлинно знаю, что инкубатор начал нормально функционировать уже после твоего рождения! Как вы можете быть ровесниками? — Повернулся к Эри. — Ты ничего не путаешь? Тебе точно будет восемнадцать?
— Выглядишь-то на десять, — поддел Мрак.
— Дурак, — обиделась Эри. — Я с детства знаю, что самая старшая в новом поколении! После меня родились Антип и Аристарх, они младше почти на два года.
— Антип, — задумчиво проговорил Кирилл. — И Аристарх. — Он смотрел на Эри, но, кажется, ее не видел — погрузился в свои мысли.
— Па-ап, — окликнул Серый. — Все нормально?
Кирилл встрепенулся:
— Что?.. А, да. Нормально. — Снова посмотрел на Эри — теперь уже осмысленно, вглядываясь в ее лицо. И непонятно проговорил: — Что-то, сдается мне, инкубатор тут не при чем.
— Что вы имеете в виду? — теперь уже Эри сдвинула брови.
Кирилл встряхнул головой:
— Хотел бы я знать... Ладно, потом. Носилки готовы?
Кирилл
По дороге в поселок Шамана Кирилл попытался упасть в обморок.
Серый, ругаясь последними словами, что не сообразил сделать это раньше, заставил его выпить настойку, выданную в дорогу Ларой «на крайний случай». О составе резко пахнущей жидкости Кирилл мог только догадываться, но помнил, что жена называла настойку «пинком с того света». Название оказалось говорящим: некоторое время глаза Кирилла, согласно ощущениям, пытались вылезти из орбит, а сердце — выпрыгнуть из груди. Потом отпустило. Мышцы перестали ныть, в теле образовалась странная легкость. Кирилл сумел дошагать до поселка на своих ногах.
По дороге постарался рассказать Серому, Мраку и их неожиданной подруге о сложившемся на юге культе Матери Доброты. Объяснил, задыхаясь:
— Я скоро свалюсь и в ближайшие восемь-десять часов вряд ли встану. Так что крутитесь сами. Прежде всего, проследите, чтобы Джека прооперировали. Мать Серафима — тетка неплохая, но мало ли что. Шамана, — Кирилл кивнул на угрюмо шагающую по дороге квадратную фигуру, — изолируйте. Свяжите и не давайте ему пересекаться с Ангелиной, пока я не очухаюсь. Хотя, надеюсь, это произойдет раньше, чем очухается она. Я в прошлый раз почти сутки валялся.
До поселка добрались вовремя — действие волшебной настойки прекратилось так же резко, как началось, и Кирилл едва перебирал ногами. Дорогу к «больничке» показывал Лазарь, за время пути, похоже, успевший свыкнуться с тем, что позади него идет Серый, держа руку на кобуре пистолета.
Местная больница представляла собой чистенький домик с приемным покоем, процедурной и двумя палатами, по две койки в каждой. Шаманскому боевому отряду Кирилл велел расходиться еще на входе в поселок. Георгий пытался остаться с ними, но ушел, подчинившись Шаману.
«Догадывается, сволочь, что будем допрашивать, — понял Кирилл. — И скорее умрет, чем согласится открывать свои тайны соплеменникам».
— Мы столкнулись с неведомым злом, — пафосно объяснил Шаман охающей матери Серафиме — невысокой, полной женщине, встретившей их на пороге. — Пострадали мать Ангелина и... этот человек, — он указал на Джека. — Помоги им обоим.
— У «человека» пулевое ранение, — вмешался Кирилл, постаравшись успеть раньше, чем мать Серафима подаст голос — у него не хватило бы сил соперничать с причитаниями. — Нужно извлечь пулю и обработать рану. Ты знаешь, что такое антибиотики?
Женщина смотрела так, будто с ней разговаривают на языке инопланетян.
— Мы знаем, — сказал Серый. — Разберемся, не волнуйся. Ложись.
Подвел отца к одной из коек. Последние силы Кирилла ушли на то, чтобы лечь, а не рухнуть. Заснул он, кажется, раньше, чем закрыл глаза.
***
Когда проснулся, на соседней койке увидел Джека. Тот был в сознании, бодр, весел — хоть и бледен, как покойник, — и пытался убедить мать Серафиму, что единственная вещь, которая ему нужна для окончательной поправки здоровья, наверняка есть «у пацанов».
— Фляжечка должна быть, — проникновенно заглядывая женщине в глаза, рассказывал Джек, — плоская такая. У деток — моя школа, вряд ли без нее в дорогу двинулись.
— «Детки» больше трех месяцев в пути, — хриплым после долгого молчания голосом проговорил Кирилл. — Что было — давно выпили, а пополнить запасы тут негде. Так что зря стараешься.
— Во, оклемался, — обрадовался Джек. И сменил тональность на еще более проникновенную: — Дойди до пацанов, красавица! Скажи: Кирилл очнулся, фляжка нужна. Вот, прям до зарезу. — Попытался взять мать Серафиму за руку, та шарахнулась.
Однако на пороге обернулась:
— Скажу вашим, чтобы зашли, а там сами разбирайтесь, — и закрыла дверь.
— Как хоть ты? — окликнул Кирилл Джека.
— Да херово, — вздохнул тот. — Бухать нечего, курить тоже, бабы — одна страшней другой. И на фига только очухивался?
— Рад, что все нормально. — Кирилл помолчал, собираясь с мыслями. Он должен был задать Джеку какой-то важный вопрос... Ах, ну да. — Жека!
— У?
— Ты помнишь Елену Викторовну из Бункера?
— Это лохматую, что ли?
— Да.
— Не-а. Вообще не помню.
Кирилл кивнул:
— Ясно. У тебя с ней было что-нибудь?
— Офигел? — Джек даже на локте приподнялся. — Кто б меня к ней подпустил?
— Жека. — Кирилл постарался придать голосу твердости. — Это важно.
— Да с каких пор тебя мои бабы волнуют?! Было-то — в поза ту войну...
— Ну, то есть, все-таки
