Счастье из чужой вселенной - Анна Максимова
— Надо убираться отсюда, — констатировал Айлир, вытирая нож об одежду убитых, — пока новые жертвы «естественного отбора» не явились.
И лишь сейчас, когда схлынул адреналин боя, до меня дошёл необратимый ужас случившегося. Меня укусили. На ладони были видны кровавые лунки зубов. Это конец. Скоро я стану такой же, как эти несчастные. Прав Айлир, я — дура. Говорил же он мне быть осторожнее и тише, не привлекать внимания, а я голосила на всю улицу. Вот и поплатилась.
— Айлир, — позвала я хвостатого севшим голосом и показала окровавленную конечность.
Никогда не видела, чтобы кто-то столь стремительно бледнел. На лице мужчины застыли страх и паника. Глаза были огромными.
— Это ещё не конец, — пробормотал он в итоге, а затем голос вновь обрёл властные нотки. — У пяти процентов населения природный иммунитет к этой заразе. И ты не заболеешь. Ты ведь особенная.
В ответ на эту вдохновенную речь лишь горько хмыкнула. Ага, особенная. Вечная неудачница, первая с конца за любыми благами или удачей. Но заранее расстраивать эра не стала. Мне и самой безумно хотелось верить, что в этот раз фортуна наконец-то мне улыбнётся.
АЙЛИР
Ничто не сравнится с ужасом, который пронзил каждую клеточку тела, когда Ева показала укус. Никогда прежде я не ощущал такой обречённости и бессилия. Страх вымораживал душу. Я не могу её потерять! Просто не вынесу смерти Евы! Только сейчас я осознал, что бывают ситуации, когда, без преувеличений, готов отдать абсолютно всё, даже жизнь, лишь бы с девушкой всё было хорошо.
До комплекса домиков, запримеченных мной ещё в звездолёте, добрались быстро и без происшествий. Всю дорогу я нёс какую-то чушь, лишь бы отвлечь Еву от мрачных мыслей. Параллельно и себя пытался успокоить.
Каков шанс, что смеска угодит в эти пять процентов, кто может противостоять заразе? Разум говорил, что он невелик, но душа жаждала верить в лучшее. Иначе я просто сойду с ума.
На наше счастье, в этом месте мы нашли лишь несколько мёртвых тел. Ни заражённых, ни здоровых. Видимо, ушли. Убедившись, что вокруг безопасно, велел Еве покинуть флаер. Мы обосновались в одном из симпатичных домиков, в архитектуре которого явно просматривался гебийский стиль. Если мы, эры, предпочитали округлые формы во всех вариациях, то у шестируких всё было с точностью наоборот. Их архитектура имела довольно монументальный, хищный стиль. Чем больше острых углов и граней, тем лучше. Не удивительно, ведь эта планета — колония этой расы.
До самой ночи мы развлекались, как могли, лишь бы не думать о страшной неизбежности. И самое невыносимое — было видно, как слабеет девушка. Вокруг глаз залегли тёмные круги, Ева становилась всё более вялой и апатичной. Росла температура тела. А вместе с ней и множилось моё отчаяние.
— Айлир, пообещай мне кое-что, — тихим голосом произнесла Ева, устроившись на широкой кровати.
— Всё что угодно, — прошептал, чувствуя, как печёт глаза.
— Я пока не ощущаю каких-либо признаков агрессии, но неизбежно сойду с ума и стану такой же бешеной, как остальные, — голос смески был таким слабым. — Пообещай мне, что убьёшь меня, когда это случится, а не оставишь бродить безумным медленно подыхающим чудищем.
— Нет! — отшатнулся я в ужасе.
Она сама понимает, о чём просит? Как я могу убить её? Да мне проще самому сдохнуть, чем причинить ей боль! Я основательно упустил момент, когда Ева стала центром моего мира. Но я бы не хотел ничего менять. Был мазохистски счастлив, что она появилась в моей жизни и позволила познать столько новых чувств и эмоций. И даже то, что она мне не принадлежит, не заставило бы меня отказаться от этого.
— Ты должен, — напористо произнесла девушка. — Пойми, это буду уже не я. Воспринимай это как милосердие и мою последнюю просьбу.
— Хорошо, — голос сорвался на тихий задушенный хрип, а по щеке пробежала горячая капля. — Я обещаю тебе.
Я выполню её просьбу, а потом выпрыгну из флаера на максимальной высоте. Просто не смогу существовать в мире, где больше нет Евы.
— Ты плачешь? — нотки изумления сквозили в каждом звуке девичьего голоса.
Ева выглядела глубоко шокированной и смотрела на меня огромными глазами.
— Не стоит, — неожиданно мягко и тепло улыбнулась смеска. — Это всего лишь инстинкт, Айлир. Пройдёт время, и ты сможешь вздохнуть спокойно. Не привязанный ко мне, будешь жить, как пожелаешь и с кем захочешь.
— Как ты можешь такое говорить? — возмущение, шок и обида завладели всем моим существом.
Она правда считает, что лишь инстинкт меня к ней притягивает? Не видит, как внутри всё переворачивается, стоит ей оказаться рядом? Не знаю, что это, но точно намного большее, нежели банальный инстинкт размножения.
— Это же правда, — улыбнулась Ева.
— Не говори так, — замотал я головой, — и даже не думай. Ты говоришь, что всё пройдёт и я буду жить дальше? А как жить-то, Ева? Да и ради чего? Никогда я не испытывал подобного, но ты и есть моя жизнь. Не станет тебя, и всё потеряет смысл. Так что не смей даже думать о подобном.
— Мне уже страшно, — прошептала девушка. — Это звучит как признание в любви.
Любовь… Я не любил ни одну из своих самок. Да, все они были мне приятны. С некоторыми было хорошо в постели, с другими было интересно общаться. Но ни к одной из них я не испытывал подобных чувств. А Ева… Она стала для меня откровением. Всем, о чём я мечтал и чего подсознательно желал. Она стала моим смыслом существования. И это определение слишком слабое для того спектра чувств, что кипят внутри меня.
— Любовь. Это слово не отражает и десятой части того, что я чувствую, Ева, — произнёс, вглядываясь в яркие зелёные глаза. — Но если так понятнее тебе, то да, я люблю тебя. Безумно, одержимо и безнадёжно люблю тебя. Жаль, что ты этого не видишь
