Венценосный крэг - Ольга Николаевна Ларионова
– Она сказала, что не может оставить старого Рахихорда, и сделала это так, чтобы я поняла: предлагать ей какие-нибудь блага или сокровища бесполезно. Так что, как видишь, на нее можно положиться. Она-то умеет быть верной.
Черные брови командора, так разительно контрастирующие с его соломенной шевелюрой, дрогнули и сложились уголками – в голосе жены он различил плохо скрытый упрек:
– По-моему, мы впервые затронули скользкую тему верности. Уж не хочешь ли ты сказать, дорогая, что я изменяю тебе с каждой встречной планетой? Хорошо, хорошо, уступаю тебе следующий полет на Сваху, и тогда считаем, что мы квиты. По рукам?
Она быстро наклонила голову как бы в знак согласия, а на самом деле – чтобы он не заметил, как вспыхнуло ее лицо. «Я изменяю тебе…» – Он сам произнес те слова, которые она не могла выговорить даже про себя…
– Так, с бабой Бабарихой мы покончили, вернемся теперь к нашему островному царю Салтану. – Он, как это все чаще случалось в последнее время, даже не заметил ее замешательства. – Скажи, что это такое с тобой приключилось, что ты вчера даже не спросила меня, как он назвал своих внуков?
Сэниа почувствовала, что у нее краснеет даже спина. Только бы он не догадался – ведь ревность прилична камеристкам и горничным, но никак не принцессе…
– Прости меня: вероятно, это было предчувствие – ведь в это время, возможно, умирал мой старший брат… – То, что она говорила, отнюдь не было правдой, и ей было мучительно стыдно, что из этих слов она старательно плела завесу, скрывающую давешние подозрения. – Так как же их назвали?
Юрг покаянно схватился за голову:
– Ох, Сэнни, это ты прости меня, бегемота толстокожего! У меня самого ведь никогда не было братьев и сестер. Могу представить себе твое горе…
Так. Довыкручивалась. Не хватало еще горе изображать.
– Нет. – Она решительно тряхнула головой. – Предчувствие беды у меня – не редкость. А что касается сестринской печали… Я любила только младшего. Что касается остальных – ты и представить себе не можешь, сколько я от них натерпелась. Девчонка, которая в нарушение всех традиций лезет в фехтовальный зал, – да они попросту лупили меня чуть не до потери сознания, хорошо еще, не по лицу. Отучали. Если бы не тайные уроки Иссабаста, я никогда и не смогла бы драться с ними на равных. А их вмешательство в мои отношения с Асмуром? Я ведь тогда чуть своего крэга не угрохала. Так что родственных чувств ни к ним, ни к папеньке я никогда не испытывала – далекие, абсолютно холодные ко мне люди. Царедворцы-диктаторы. И сменим тему.
– Сиротинушка ты моя, теперь я понимаю, с какой радости тебя носило по всему нашему созвездию – по-вашему Кентавров Скелет, если я не ошибаюсь?
– Костлявый Кентавр. Так что там с наречением наследных и ненаследных внучат?
Понятно. Супруге не терпится сменить тему.
– Все чин-чином, детишек поименовали в лучших тутошних традициях: имя девочки должно быть созвучно с материнским, а мальчика – с отцовским. Поэтому девчушку назвали Шеллишень. Красиво?
– Похоже на грустный вздох под шелковым покрывалом. А мальчиков?
– Старший получил звучное имя: Орхео. Будущий король Орхео – великолепно? Я тоже так полагаю. Зато младшенькому вместо приличного имени досталась прямо-таки нескладушка-неладушка: Микльхео. Почему-то это напомнило мне какую-то мелкую монетку. Если добавить к тому же, что он, как и папенька, рыж до непристойности, то надо упрекнуть судьбу в явной к нему несправедливости.
Мона Сэниа поднялась, из вороха одежды, сваленной на кресле, вытянула за рукав походную куртку.
– А тебе не кажется, что этим нелепым именем Алэл хотел подчеркнуть, что младшему никогда не быть королем?
Юрг только пожал плечами – собственно говоря, проблемы престолонаследия на Первозданных островах его мало волновали.
– Очень даже на то похоже. Хотя, честное слово, ума не приложу, за что такая немилость… Э-э, минуточку, куда это ты спозаранку?
– Если память мне не изменяет, ты сам совсем недавно уступил мне следующий полет на Сваху. Или нет?
– Или да. Но учти: я почел себя оскорбленным. Так стремительно удирают только от старых и надоевших мужей.
Она наклонилась, натягивая сапожки.
– Меня научила Паянна… Да-да, не удивляйся – она очень мудрая баба Бабариха, а я еще не вышла из ученического возраста. Надеюсь. Так вот, она посоветовала мне лечь на травку и, глядя в небо, представить себе, что именно мы ищем на Свахе. И тогда само собой станет очевидным, где это спрятано.
– А здешние колокольчики тебя в качестве ковра не устраивают? – фыркнул раздосадованный супруг.
– Желательно, муж мой, любовь моя, чтобы сей мыслительный процесс протекал в одиночестве. Так что не волнуйся за меня, я даже не буду заниматься никакими поисками – просто окунусь в тамошнюю тишину и постараюсь сосредоточиться.
Он обнял ее за плечи и осторожно притянул к себе:
– Сэнни, малыш мой безрассудный, заклинаю тебя всеми добрыми и недобрыми созвездиями твоих «Анналов»: будь предельно осторожна. Если что-нибудь и надумаешь – не бросайся в очередную авантюру, не посоветовавшись со мной.
«Авантюра» – это уже было что-то новенькое. По лицу принцессы скользнула тень.
– Я напрасно напомнила тебе о своем возрасте: кажется, у тебя появилось желание впредь обращаться со мной как с ребенком. А это даже моему отцу…
– Вот, кстати, и о нем! Сэнни, не забывай, что он – все еще во власти пернатой нечисти. Возможно, обращаясь к тебе, он выполнял не что иное, как их приказ.
Она выскользнула из его рук:
– Ты даже не слушал меня внимательно: в гибели своих сыновей он ведь и обвинял именно крэгов! Так как же эти твари могли быть рядом с ним, когда он это говорил?
Он грустно улыбнулся:
– Ты же этого не видела, не так ли? А слепое повиновение прекрасно камуфлируется обвинениями. Где лучше всего спрятать горящую свечу? Так вот: на пожаре… Об этом тоже подумай. В любезном тебе одиночестве.
* * *
Мона Сэниа озадаченно нахмурилась. Как там советовала Паянна: «Выдь во чистую степь, ляжь на землю лицом кверху, чтоб Незакатное твои думы грело…» А если тут и не душистая степь вовсе, а слоистый камень, покрытый, как древней патиной, лишайными узорами какой-то накипи, подозрительно похожей на помет свахейских таракашек. Так что укладываться наземь отнюдь не тянуло.
Ну а что касалось Незакатного, греющего душу или что там еще, так с этим и вовсе тупик
