Венценосный крэг - Ольга Николаевна Ларионова
– Вот потому-то я и хочу, чтобы все услышали: голубое сокровище в другом мире, распоряжаюсь им я, и нет у вашего князя способа, как в этот мир весть переслать. Запытать его до смерти нетрудно, судя по вашим обычаям, только вот тогда – и пусть все это усвоят хорошенько! – голубое золото будет потеряно навсегда. Навсегда!
Тишина наступила такая, что казалось, замерли не только находившиеся в палатке, но и те, кто, несомненно, этот разговор подслушивал.
– Ты все-таки собери свой сановный совет, князь, – подсказала она, – и повтори это во всеуслышание, чтоб запомнили накрепко. И прибавь, что время от времени мои воины будут незримо появляться во всех концах твоей дороги, проверять, все ли благополучно. И что тем, кто попробует учинить смуту, завидовать не придется… Амулет свой, молнии мечущий, ты там же и продемонстрируй, только целься в потолок. Тогда рука не дрогнет.
Ну, кажется, все было расставлено по местам.
– Зови Чернавку, – распорядилась принцесса.
Паянна круто развернулась, словно приказ был отдан непосредственно ей, распахнула палатку – светлый грибной дождик хлынул ей навстречу.
– Кивка! – крикнула она, – видно, кто-то появился на ее крик, потому что продолжила она уже чуть слышно: – Пусть приведут ту, что под охраной рогаточниц, да покрывала не снимают с головы и маски тоже, чтоб ни один глаз ее не углядел!
Она задернула полог и обернулась к принцессе, как бы извиняясь:
– Замучают очищениями служаки солнцевы…
– Да, – подтвердил Лронг, – закон неизменен – Чернавке маску снимать до смерти не велено, пришлось снова надеть.
– Вот в твоем миру, девонька, пусть она с босым лицом походит, авось загорит, а то уж больно светла, как зола, – не упустил случая вставить свое слово сибилло.
– Ну это мы уже там решим по ходу дела, – подвела черту принцесса. – У тебя все, милосердный князь? Тогда я возвращаюсь… сын ждет.
Костлявые пальцы поскребли ее сапог. Мона Сэниа с удивлением глянула вниз – сибилло, присев на корточки, снова отчаянно гримасничал, всеми мимическими знаками давая ей понять, что хочет сказать ей что-то без посторонних ушей. – Что еще, уважаемый? – Ей очень не хотелось тратить время на выслушивание пустых баек отставного колдуна, но, с другой стороны, еще неизвестно, когда придется снова побывать на Тихри, – так уж лучше покончить со всеми вопросами разом. – Подальше от людского жилья? Хорошо, только на минуточку.
Она нагнулась, обнимая шамана за плечи, но в этот миг теплая властная рука сжала ее запястье.
– Я с вами, – непререкаемым тоном проговорила Паянна. – Не верю я трухлявому.
– Отвяжись, кочерыжка! Заколдует тебя сибилло!
– Как же, – усмехнулась женщина, – заколдуешь. Загнулась твоя колдовалка!
Мона Сэниа только головой тряхнула – в ее жизни явно началась полоса стремительных решений, и такой образ действий вполне соответствовал ее нраву. Поэтому, не тратя лишних слов, она покрепче взялась за локоть чернокожей хозяйки гарема, прикидывая в уме, что и сибилло, и эта далеко не старая женщина вместе не тяжелее, чем один боевой конь, которого ей не раз приходилось переносить через ничто.
Один шаг – и вот они втроем уже стояли среди заброшенных домиков того первого селенья, в котором очутилась дружина после зловещего Медового ущелья, которое отнюдь не было медовым.
– Безлюдье гарантировано, – жестко отчеканила она. – Говори, сибилло!
Шаман зябко поежился – между домишками свистел пронизывающий ветер. Неминучая осень царствовала здесь вовсю, выметая все следы человеческого духа.
– Убьют князюшку, порешат милосердного… – Сибилло залился неподдельными слезами. – О нем ты заботишься, а о сибилло бесприютном подумала?
Ну вот, только этого ей и не хватало – тащить еще и этого юродивого к себе на Игуану!
– Твой мир здесь, и ты – не беззащитная женщина, – безжалостно отрезала принцесса. – Могу перенести тебя на другую дорогу, если трусишь. Прикинешься всемогущим – сойдет. Отрастишь на каком-нибудь баране шерсть до земли…
– А кто тебя живой водой напоил, забыла? – взвыл шаман.
– Ну так что тебе?
– Амулет! Амулет, молнии мечущий! Только чтоб никто не знал…
– Не давай, – спокойно проговорила Паянна. – Со страху своих перешибет.
– Естественно. Вот возьми другой, огонь рождающий.
Шаман боязливо принял легкую золотистую безделушку с колдовскими рунами вдоль боковой стеночки. Если бы он был сведущ в земном языке, то прочитал бы загадочные буквы: ВАСИ. Волшебные руны означали, что зажигалка изготовлена умельцами-раритетчиками из Валдайской Артели Скобяных Изделий.
– Я уже сказала, что мои воины будут время от времени за вами приглядывать; если что – очутишься на другой дороге.
– Хорошо б на Морскую, погреть кости на бережку… – мечтательно проблеял шаман.
– Он еще привередничает! – фыркнула Паянна.
Было в ее выжидательной позе что-то такое, что заставляло мону Сэниа предполагать, что тихрианка ждет, когда с сибилловыми капризами будет покончено, чтобы перекинуться с ней парой слов наедине. Поэтому она представила себе самую большую из всех подушек, валяющихся на полу княжеской палатки, и без лишних объяснений отправила сибилло прямо туда. Исчезновение шамана не произвело на женщину ни малейшего впечатления – она продолжала сохранять невозмутимость эбеновой статуи.
– Говори! – по-королевски бросила джасперянка.
– Князя убьют. – Непререкаемость тона граничила с равнодушием.
– Что, и тебя спасать в этом случае?
– Нет. Ты – белокожее сибилло, ты все можешь. Достань живой воды.
– О древние боги! И как это я сама не догадалась… – Естественное недоверие одной незнакомой женщины к другой вспыхнуло у нее совершенно закономерно. – Значит, достать живую воду… и отдать тебе?
– Не стоит – у нас ведь не только каждое слово услышат, но и каждую нитку пересчитают. Могут украсть. Так что отдай этому трухлявому, его за дурачка держат, обыскивать не будут.
– Хм… Что ж ты не посоветуешь князю призвать к себе сибилло посмышленее?
– Да какого? На нашей дороге настоящий всего один, да и тот еще не в летах; остальные липовые.
И снова возникла пауза, словно чернокожая женщина не решалась о чем-то попросить.
– Ты говори уж все, Паянна, неизвестно, когда мы еще встретимся!
Тихрианка набрала побольше воздуха и задержала дыхание, точно собиралась броситься в воду. Потом решительно тряхнула головой:
– Хорошо. Слушай, белокожее сибилло: ты все можешь, ты прилетаешь и исчезаешь, так что ты можешь не опасаться неудачи. Так сделай доброе дело: уничтожь всех анделисов на нашей дороге!
Мона Сэниа отшатнулась от нее – так велико было ее изумление:
– Но вы же… вы же молитесь на них?
Шквальный ветер взметнул черное одеяние, и оно жестко
