На золотом крыльце — 2 - Евгений Адгурович Капба
— Так! Это из-за Машки твоей? У вас все же вроде в правильном ключе развивается… На пути к горизонтальной плоскости! — он довольно бесцеремонно отобрал у меня бутылку и налил себе алкоголя прямо в пивной бокал. — Женись, дурень!
— Я за, — сказал и потер лицо ладонями. — Но понимаешь, Яна — она…
— Яна? — он посмотрел на меня как на идиота. — Рус, так ты переживаешь, что трахался с Яной, пока Машка тебя динамила?
Пимен всегда всё упрощал. Ну да, когда я встретился с Марьей, и она мне понравилась, но еще ничего не было понятно, и мы присматривались друг к другу — пару раз я встречался с Янкой. Я думал — Машка меня на хрен пошлет, если честно. Хорошая, чистая девочка, из приличной семьи, настоящая красавица… Зачем ей я — из дикого леса дикая тварь?
— Ну, насчет Яны я тебя могу успокоить… — товарищ, с которым не раз и не два стояли плечом к плечу, отхлебнул виски из пивного бокала, крякнул и выдал: — короче, не ты один с ней спал. Янка у нас темпераментная.
— Так! — я сфокусировал зрение на Пимене. — Ты что — трахал Яну, пока я трахал Яну?
— Не-е-е, это только в порнухе такое показывают, это противоестественно вообще-то! — возмутился парень. — Мы за традиционные ценности! Один мужик, одна девчонка — и поехали!
— Да ёлки, Пимен! Не передергивай! — махнул рукой я.
— Во-о-от! Чтобы не передергивать, я к Янке и хожу. После того, как ты был у нее в пятницу, я был у нее в воскресенье. Ей — нормально. Мне — нормально. А ты — мучаешься. Женись, дурень! И выкинь Янку из башки, она один раз бабьими слезами утрется, мол, какого мужика у нее профессорская дочка увела, а потом мне позвонит — и мы классно потрахаемся. А тебе такого не надо. Ты, Король, хоть и притворяешься вольным викингом, на самом деле…
— Ну, ну…? — мне хотелось дать ему в рожу, если честно.
Но Пимен ведь резал правду-матку, пусть правда иногда и не нужна вовсе. Но в этом случае… В этом — может, и нужна. В конце концов — ответы порой появляются в самый неожиданный момент и от самых неподходящих людей.
— На самом деле — интеллигенция! — выдал мысль он. — Боевая интеллигенция, как каппелевцы в черно-белом фильме про Чапаева. Смотрел?
— Не смотрел, но посыл уловил. Сравнение льстит, но ни хрена не понятно, — развел руками я.
— Да чего тут непонятного? — возмутился уже изрядно подпивший Пимен. — Я у одной телки в инсте читал: «Мужчина у девушки должен быть первым, а она у него — последней!» А?
— Бэ! — я огляделся. — О, глянь — красный шарф! Анархисты?
— Окстись, пьянь, это просто чувак с красным кашне! Пошли уже отсюда, а то сейчас влезешь во что-нибудь… Нелицеприятное! И телефон положи, не смей Машке своей в пьяном виде звонить и в любви признаваться! Если неймется — СМС напиши, но разговаривать с ней и не думай, понял?
— Понял. Пимен, ты — настоящий друг, — я схватил его за руку и крепко сжал ее.
— Король, отъе…вяжись от меня, сломаешь же нафиг! — выдернул ладонь настоящий друг. — Плати — и пошли.
В гробу я друзей таких видал. Почему если плати, то сразу я?
* * *
Бронетранспортер ходко двигался по водной глади, рассветное солнце окрашивало клубящийся туман в оранжевый цвет, бликами играло на поверхности Черного Болота и в кронах замерших посреди разлива деревьев. Я пытался проморгаться и понять, где нахожусь и что вокруг меня происходит.
— Красавчик, Миха, — сказал Голицын. — На броне, посреди Хтони — дрыхнешь, как младенчик. Молодцом! Настоящий солдат. В опричники ко мне пойдешь?
Я с трудом перевел тело в положение сидя, помотал головой я и поморщился: голова болела:
— Не-а, — прямо ответил я на вопрос поручика.
— Ну и дура-а-ак. Ты — прирожденный воин. У меня на такие вещи — чуйка не хуже, чем у Пети Розена. Кстати, о Розенах — Роксана тебе отдельную большую благодарность передает, за девчонок.
— Дайте? — я протянул руку и пошевелил пальцами.
— Чего — дайте? — состроил удивленное лицо поручик.
— Благодарность, — ухмыльнулся я.
— Ай да сукин сын! — его глаза блеснули. — Как узнал?
Он достал из подсумка шоколадку в крафтовой обертке и протянул ее мне. Я разломил угощение прямо внутри, не вскрывая, а потом поделился со всеми опричниками квадратиками черного, как ночь, шоколада — горько-сладкого, бодрящего. И, разгрызая твердую плитку, проговорил:
— Она не показалась мне глупой женщиной, эта ваша Роксана. Не стала бы она просто благодарить и всё… Такие обычно знают, чего хочет мужчина. Особенно — молодой, растущий организм!
— Действительно, — поручик веселился вовсю. — Жрать, спать и трахаться!
— И беседовать о Первой Империи людей эпохи Принципата в контексте устройства лагеря Шестого легиона «Феррата» в Рафанее… — поднял палец я. — Всякий мужчина хоть раз мечтал бросить все и завербоваться в Римский легион.
— Хоро-о-о-ош! — Голицын вытянул вперед кулак, явно демонстрируя удовольствие от беседы, и я стукнулся с ним костяшками. — Но вообще, она тебе должна, как земля общине, понимаешь? Это ее косяк. Ну да, отправилась в обучающий рейд с половиной группы, а кого за себя оставила? Алкоголичку!
— Земля ей пухом, алкоголичке этой… — перекрестился я. — Двенадцать укусов кого хочешь уконтрапешат, а если ты пьяный в стельку, то никакая защитная магия не поможет. Она кто — геомант была?
— Ой, да пошла она, пьянь! — поручик отмахнулся. — Мешать алкоголь и драки — последнее дело. Находишься на боевом дежурстве — всё в сторону, бди и не бзди! А волшебница ты, пустоцвет или вообще — нулевка, это никого не парит. Мрут все одинаково… Вот и эта — сдохла. Так что уверен, Ртищева… То есть — Розен она, конечно, уже — Розен… Она тебе еще благодарностей пришлет.
— Увидите — передавайте, что признательность, выраженная в шоколадном эквиваленте, меня вполне устроит. Нормальная штука, заряжает всерьез! — покивал я и сунул
