На золотом крыльце — 2 - Евгений Адгурович Капба
— Ну. тебе туда, — сказала лягушенция, прыгнув в последний раз к частоколу. — Ква-ше-е-ел!
И дернула жопой, и я слетел с ее шеи, кубарем прокатившись по мокрой траве, едва сдержал матерщину (потому что маты — это не круто) и поднялся на ноги. И на секунду показалось мне, что в этой истории про царевну-лягушку я никакой не добрый молодец, а настоящий Иван-дурак.
Но дурак — не дурак, а девчонок спасать было нужно. Поэтому отряхнулся, вдохнул-выдохнул, достал дюссак, моргнул, пробежавшись эфирным зрением по серебряным нитям, что пронизывали все сущее, взял в левую руку жабий камень — и двинул вперед.
Глава 19
Спасательная операция
Я не очень люблю много и быстро бегать, если честно. Одно дело — пробежка трусцой километра три, это даже весело и приятно — ветер в волосах, музыка в наушниках, ощущение полного слияния души и тела, и все такое. Но если быстро и много, да еще по пересеченной местности, со спусками и подъемами — это дико задалбывает. Скучно, если честно.
А тут другого в природе не существовало — стоило поторопиться! Огороженная частоколом территория то ли экопарка, то ли кемпинга-глэмпинга «Никола-Ленивец» постепенно покрывалась этим самым уродским Черным Туманом. Пока что он клубился только по щиколотку, но невооруженным взглядом было видно: слой дряни рос и утолщался. Похоже, аспиденыши делали свое скверное дело, и Прорыв вот-вот мог жахнуть, превратив эту территорию в эдакий Ноев Ковчег для Черного Леса и всех тварей, в нем обитавших. А оно нам надо? А оно нам не надо, потому что это бы значило, что девчонки погибли и гекатомба совершилась! Но я знал наверняка — они все были живы. Почему?
Потому что видел двери. Даже с такого огромного расстояния, даже сквозь стены, даже… Не даже — а благодаря тому, что вокруг расцветала Хтонь. Хтонь и магия — идут рука об руку. Хтоническое поражение юных волшебниц, назревающий Прорыв — все это обострило эфирное зрение, усилило мои способности как менталиста. Так что ворота разума наших девчонок я рассмотрел — пусть и не в деталях. Они светились посреди черного марева, как сигнальные огни кораблей, свидетельствуя: еще не все потеряно! Осмотревшись и оценив обстановку, я понял: мне нужны противогазы, чтобы спасти девчонок. Как минимум — два, а лучше — штук двадцать. А еще — стоило найти высокое здание, чтобы эвакуировать пострадавших на самый верх, где черный туман не достанет до их органов дыхания.
Свой противогаз я посеял фиг знает где и фиг знает когда, и где найти новые — понятия не имел. Зато я знал, кто может мне их сделать. Чтобы высмотреть этого самого необходимого мне специалиста я и бегал по Николе-Ленивцу с дюссаком в руках, покрываясь потом и пытаясь не надышаться туманом. Я примерно представлял, как должна выглядеть в эфире нужная дверь в Чертоги Разума. И я нашел! Эфирное зрение помогло мне разглядеть искомое внутри домика, похожего на большой скворечник (да-да, с круглой дыркой, которая служила окном).
Какая-то очень уютная, светлого дерева дверь, увитая плющом, с изящной литой рукояткой и небольшим окошечком, из которого лился теплый желтый свет — вот как выглядел вход в Библиотеку Эльвиры Ермоловой. Почему она? Ну да, да, она мне нравилась, я даже был в нее влюблен, и, наверное, до сих пор что-то такое осталось на душе, но суть заключалась вовсе не в этом. Она владела трансмутацией и реально могла помочь!
Я взбежал по небольшому пандусу и ударом плеча вломился в дом-скворечник с дюссаком наперевес. И сразу же вступил в бой: черная змеюка с руку толщиной кинулась ко мне! Хтонический призрачный шлейф из языков черного тумана стлался за ней, истаивая в воздухе. Раздвоенный язык трепетал, глаза горели сатанинским огнем… Я прервал рывок аспиденыша, опрокинул на гадину придверную тумбочку телекинезом, отскочил обратно за дверь, толкнув эфирные нити движением пальцев, послал клинок в полет — и воткнул его в аспиденыша: раз, другой, третий! Змеиная кровь щедро хлестала на пол, чудище шипело и дергалось, но подыхать не желало. Откинув тумбочку в сторону, я потянул за серебряные нити, выдернул дюссак из хтонической плоти и притянул его в руку, ощутил в ладони холод рукояти. Думаю, треугольная голова твари будет неплохим трофеем!
— Н-на! — я рубанул сплеча, послышался смачный хруст, но с первого раза справиться со змеиным позвоночником не вышло, пришлось прикладываться снова и снова, пока башка змеюки наконец не отделилась от тела. Хвост еще некоторое время колотился по полу, но потом тоже замер.
Прислушиваясь и присматриваясь, я двинулся по комнатам, осматривая их одну за другой. Тут царила полная пастораль в провансальском стиле: все светленькое, чистенькое, кругом букетики с лавандой и занавесочки в цветочек. И гребаная змея на кровати под льняным балдахином, как раз на груди у Ермоловой! Девушку и не видно было под крупным телом хтонической рептилии, только кудри на подушке раскинулись и ножки в опричных тяжелых ботинках торчали из-под чешуйчатых колец.
— Ах ты, падла! — мне было мерзко, страшно, жалко, сердито — всё сразу. — А ну, слезь с нее!
Эля была жива — иначе я не увидал бы дверь в ее Библиотеку через эфир, это точно.
— Ащ-щ-щь! — откликнулась змеюка, распрямилась, как живая пружина, и с чудовищной скоростью преодолев расстояние от кровати, врезала мне в грудь башкой.
Что-то бахнуло, и я почувствовал, как мне ожгло левую руку. Тварь, явно контуженную, отбросило на пол. Амулет от физической атаки сработал! Получается, все остальные попытки Хтони уконтрапешить меня этот чертов браслет счел недостаточно серьезными? Такая умная магическая цацка? Или такая тупая? Так или иначе — думать было некогда, я прыгнул обеими ногами на корчащуюся на полу тварину и стал топтать ее и тыкать дюссаком, пока сволочь не перестала подавать признаков жизни. Башку этой гадости я тоже отрубил и краем сознания отметил необходимость поискать пластиковые контейнеры на кухне: почему-то в них хтонические ингредиенты не портились.
Может, во мне и вправду текла толика кхазадской крови? Тут Эля полумертвая на кровати, а я про трофеи думаю… Негодяй, мерзавец, да? Ни разу не благородный рыцарь. Увы мне, увы.
Отшвырнув ногой змеиное туловище, я шагнул к спящей красавице на кровати. На лице девушки не было ни кровинки, дыхание едва-едва
