Локки 9. Потомок бога - Евгений Валерьевич Решетов
Пора было действовать, и мои спутники ждали, что я предприму. А мне вдруг в голову пришла мысль, что такие твари не заслужили быстрой смерти. Надо, чтобы они поняли, какая участь их ждёт.
Я медленно открыл глаза и развёл руки, сладко потянувшись.
— Он проснулся, он проснулся, — взволнованно зашептали рядовые стражники и покосились на старика, замерев как статуи.
А тот побледнел, поймав на себе грозный взгляд десятника. Но он пока лишь показал лекарю кулак, а затем сквозь зубы прорычал, тряся обвисшими щеками:
— Хватайте его, пока он сонный. Быстрее, растяпы, пока этот выродок нас не перебил! Он же, сука, наверняка маг.
Смертные бросились ко мне, грохоча казёнными ботинками.
А я всего за мгновение вызвал «взрыв энергии» и бросил его в грудь здоровяку с антимагическими браслетами.
— Ты сдохнешь первым! — свирепо выдохнул я в тот миг, когда зелёный магический всполох ударил насильника прямо в широкий торс, разорвав одеяние, плоть и грудную клетку. Наружу выплеснулась кровь, вылетели осколки костей, а самого здоровяка швырнуло на его коллег. Те с грохотом повалились на пол.
На ногах остались лишь десятник да перепугано хлопающий глазами старик, открывший в немом изумлении рот. Казалось, он не мог поверить в то, что его чай не подействовал на меня, как должно. Да и моя могучая для этих мест магия удивила его.
— Кто хочет сдохнуть следующими? Будете тянуть соломинку? — холодно выдал я, встав со стула.
Мои спутники тоже поднялись на ноги. И во взглядах Мии и Марены во весь рост выпрямился приговор, проведший костлявым пальцем по дряблой коже горла.
— Меня заставили, заставили! — тоненько вскрикнул старик, тараща зенки.
— Заткнись, тварь трусливая! — бросил ему десятник и перевёл на меня угрожающий взгляд. — Лучше вам всем сесть обратно и не двигаться, иначе я сейчас кликну своих подчинённых. За дверью стоят ещё полсотни моих бравых воинов.
— Никого там нет, — сухо произнёс Древний из-под капюшона.
Десятник облизал быстро пересохшие губы и напрягся, видимо, торопливо соображая, что делать дальше.
Старик же рухнул на колени и умоляюще протянул к нам руки:
— Заставили, заставили!
— Вообще-то, я слышал, с каким упоением ты рассказывал о том, что продашь нас в рабство, — процедил я, попутно глянув на медленно поднявшихся на ноги стражников.
Лекарь ойкнул, съёжился и заскулил жалобно, как щенок.
Десятник метнул взгляд в сторону двери, а потом глянул на своих подчинённых, растерянных и перепуганных.
— Ну и кто из вас, сучьих героев, будет первым меня насиловать⁈ — бросила им Мия.
Её глаза заполыхали безумной, тёмной яростью, рождённой в самых мрачных глубинах её души.
— Мы… мы… ничего такого не хотели… — проблеял молодой, прячась за спинами товарищей.
Их похоть и жажда женской плоти испарились, да и уверенность в собственных силах исчезла. Они дрожали, отводили глаза и корчили жалобные физиономии.
Однако не стоило обольщаться… Повернись к ним спиной и нападут всей толпой. Отпустить их сейчас — значит, что уже завтра они будут заниматься тем же самым, да ещё хвастаться, как обвели вокруг пальца четверых магов, а всего-то нужно было пару минут изображать мнимое раскаяние.
И кажется, они действительно думали, что такой фокус может пройти. Только десятник смекнул, что мы никого не пощадим.
— Да стреляйте же в них, придурки! — выпалил он своим подручным, а сам ринулся к двери, желая спасти собственную шкуру, пока его подчинённые завяжут бой.
А те, привыкшие исполнять приказы, потянули руки к оружию. Но первыми заговорили револьверы Мии. Её оружие с почти физически ощутимым наслаждением выхаркивало свинец вместе со снопами искр и пороховыми газами. И пули били исключительно по мужским причиндалам.
Один за другим насильники, сгибаясь, хватались за свои детородные органы, выстреливающие фонтанчиками крови. А потом они падали на пол под собственные режущие барабанные перепонки вопли.
— Боги, боги, — лихорадочно протараторил старик и вскочил на ноги.
Он попытался сбежать, но я телепортировался к нему и подсёк ноги. Лекарь покатился по полу и врезался в стену. Его взгляд помутнел, а рот распахнулся в истошном крике:
— Помогите!
Но никто, естественно, не спешил ему на помощь. Хотя нет — из соседней комнаты выскочила его жена, объятая ужасом. Но первым делом она посмотрела на десятника. Тот уже был около двери. Однако я прекрасно понимал, что ему не спастись: из руки Марены уже вылетел «мёртвый ветер». Он сорвал с костей десятника плоть, превратив её в прах вместе с одеждой. Тот осел на пол, а следом со стуком рухнули скелет, револьверы, пряжка ремня и прочие металлические предметы, коими владел десятник, успевший заорать перед смертью.
Правда, его ор почти полностью заглушили вопли раненых насильников, катавшихся по полу в лужах крови.
— Марена, добей их уже, а то сейчас у меня из ушей кровь хлынет. Верещат громче свиней, — проговорил я, усиленно морщась.
Богиня тряхнула рукой и с помощью магии превратила в прах двух ближайших вояк. Остальных застрелила Мия, кривя губы в жестокой усмешке. И этого ей показалось мало. Она в установившейся тишине подошла к трупам и смачно харкнула на каждого, а затем устремила раскалённый как лава взор на жену старика.
Та, кажется, от ужаса примёрзла ногами к полу. Её глаза расширились, рот округлился, но из него не вылетело ни звука.
Однако спустя миг женщина отошла от шока и с жалобным воплем рухнула на колени около стонущего старика.
Она горячо, сбивчиво затараторила, обливаясь слезами:
— Пощадите… его… пощадите! Да, он старый и жадный до золота дурак! Но он хороший человек! Он почти… почти все эти деньги тратит на травы и препараты, чтобы лечить… бе-бе-бедняков!
— Ага, так я тебе и поверила, — скривилась Мия и пнула ногой труп стражника. — Ещё скажи, что эти уроды в свободное от насилия время спасали от голодной смерти сирот и помогали старушкам.
— Нет, я так не скажу. Они дрянные люди, заслужившие смерть! — прокричала женщина сквозь душащие её рыдания. — А мой муж не такой.
— Она говорит правду, — прошелестел Древний.
— Не надо, милая, — вдруг с обречённой улыбкой прошептал старик-лекарь, нежно положив руку на ладонь жены. — Забудь обо мне. Спасай свою жизнь. Не зли этих господ.
— Заткнись, старый дурак! — прикрикнула на него смертная и снова умоляюще посмотрела на меня, как-то поняв, кто тут главный.
— Мы вас обоих пощадим, если спасёте нашего друга, — проговорил я, кивнув на Сварога, так и лежавшего на кровати с блаженным, как у идиота, выражением лица. —
