Локки 9. Потомок бога - Евгений Валерьевич Решетов
Мы с дракончиком оказались чем-то вроде связующего звена. Почему на эту роль Древний выбрал именно нас? Да Фенрир его знает! Может, он посчитал нас наиболее «энергопроводимыми» существами. Или самыми устойчивыми к боли. А может — просто сильными.
Но всё же остальным участникам ритуала тоже досталось. Больше всех страдала Мия. Её лицо исказила судорога боли, она тихо застонала и закусила нижнюю губу так сильно, что по подбородку скатилась одинокая капля крови. Порыв ветра подхватил её и унёс к двери.
Впрочем, вскоре и Апофис начал глухо порыкивать, будто чуял приближение крупного хищника.
Даже Марена тяжело задышала, скрипя зубами от боли.
Тахрир же начала терять чёткие очертания. Границы её тела стали смазываться, словно всё её естество жаждало обратиться в клочок мрака.
А меня боль выкручивала так, что лишь невероятное усилие воли позволило стоять не шелохнувшись.
— Когда… когда ты уже насытишься? — с трудом прохрипела Мия, дрожа всем телом.
— Не разрывайте круг, — сухо произнёс Древний. — Иначе вся эта энергия высвободится и превратит корабль вместе с нашими телами в прах.
Мия побледнела до мелового оттенка. Апофис вздрогнул.
А я иронично просипел, чувствуя, как по виску ползёт капелька пота:
— Да, лучше о таком говорить в самый разгар ритуала, а не до него.
— Смертная, если ты подведёшь нас, я тебя уничтожу, — прошипела Марена, добавив в голос такие угрожающие нотки, что у большинства людей по спине пошли бы мурашки размером с кулак.
У Мии же вырвался только каркающий смешок и последовала яростная реплика:
— Не угрожай мне! И так сдохнем, дура, если я не сумею перетерпеть эту боль!
Лицо Марены перекосило от гнева, но спустя мгновение она взяла себя в руки. Черты разгладились, а в живом глазе снова зажглась привычная холодность богини смерти. Она промолчала — и этим только поднялась в моих глазах. Лишь мудрое создание сумело бы поступить именно так.
Марена не стала провоцировать девушку, позволив той ощутить некую победу. По крайней мере, именно тень триумфа мелькнула во взгляде Мии, на миг потеснив боль. Ей явно было приятно, что она так резко осадила саму богиню смерти.
Как я и говорил, Мия была импульсивной особой, готовой на эмоциях рявкнуть что угодно, будто её совсем не беспокоили последствия. А сейчас её явно заботила лишь боль. Она нарастала, и на смуглой коже девушки выступили капли пота. Жилка на виске забилась, как птичка, попавшая в клетку. Губу же она прокусила ещё глубже, из-за чего на подбородке заблестело пятно крови.
В какой-то момент Мия начала стонать, запрокинув голову. Её тело выгнулось почти дугой, будто она наступила на оголённый провод. Раздался хруст позвонков.
Взгляд Апофиса потемнел и наполнился обречённостью. Он, как и все, понимал, что Мия вот-вот рухнет на пол, прерывая ритуал. И что тогда? Дракончик вряд ли переживёт выброс энергии. Он умрёт, ведь его душа прибита гвоздями к этому телу.
— Мия, слушай мой голос! Сконцентрируйся лишь на нём! Отринь всё остальное! — прохрипел я сквозь злорадно завывающий ветер.
— А-а-а! — завопила девушка, чьи глаза закатывались от боли.
— Осталось ещё немного! — выпалил я, чувствуя, как Древний из меня будто уже сами кости потянул.
Даже появились крохотные искорки, пробегающие по телам участников ритуала как небольшие разряды тока.
Воздух наэлектризовался и сгустился до состояния киселя с привкусом скорой и глупой смерти. Мия с трудом втягивала его в лёгкие, хрипя и роняя слюни. И вот она испустила тоненький вскрик, а её ноги подогнулись.
— Всё! — коротко произнёс Древний и убрал руку с моего плеча, закончив ритуал раньше, чем его прервало падение Мии.
Смуглянка грохнулась на пол и затряслась как в конвульсиях.
Впрочем, все остальные тоже упали, выжатые как тряпки. Даже я и Апофис. Его бока судорожно раздувались и сжимались.
Каюта наполнилась хрипами, жадными вдохами, проклятиями и матерщиной. Автором последних в основном был я, словно сквернословие действовало на меня, как натуральное болеутоляющее.
— Попробуй поматериться. Сразу легче станет, — сипло посоветовал я Марене, скрючившейся на полу.
Та проигнорировала мой мудрый совет. А вот Тахрир им воспользовалась. Она принялась грязно, со вкусом и надрывом сквернословить, поглядывая на Древнего. А тот замер, сложив руки на груди.
И что-то мне подсказывало что этот грёбаный изверг знал, как закончится ритуал, иначе бы он так не рисковал. Древний же вроде как способен видеть линии будущего, потому-то, кажется, он и втянул в ритуал слабое звено по имени Мия.
— Древний, может, пора спасти корабль? — прохрипел я и с трудом встал на ноги, качаясь как пьяный.
Пришлось поспешно схватиться трясущейся рукой за стол, чтобы не упасть.
— Пора, — обронил осьминогоголовый, несколько раз провернулся вокруг своей оси и вскинул пальцы к потолку.
Из них хлынул светло-зелёный туман, быстро распространившийся по каюте. Он вырвался в окно, не обращая ни малейшего внимания на порывы ветра, просочился через приоткрытую дверь и пополз по палубе.
Доски пола сразу же начали с тихим треском восстанавливаться! Трещины зарастали, дыры затягивались новой древесиной, покрытой лаком. И даже рассыпанные по полу осколки стекла зашевелились как живые, взлетели и снова заняли своё место в окне.
Тотчас ветер перестал врываться в каюту, отрезанный восстановленным стеклом.
Немыслимо! Какая же у Древнего силища? И что он сделал? Откатил для корабля время до того момента, когда он был целым и невредимым? Или Древний распространил на всё судно некую «регенерацию»?
В любом случае его магия заставила всех потрясённо замолчать.
Сам же осьминогоголовый многозначительно посмотрел на меня, как бы говоря, что и я смогу овладеть такой силой, стоит только согласиться стать его помощником.
Признаться, искушение вцепилось в мою душу, как жадная пиранья в исходящий кровью кусок плоти. Аж во рту всё пересохло.
— Я сейчас сдохну… — просипела Мия, прерывая всеобщее молчание и мои внутренние метания.
— О, ты как никогда права, смертная, — многозначительно усмехнулась Марена, медленно и грациозно вставая на ноги.
Ни у кого не было сомнений в том, что она собиралась сделать. И ни Апофис, ни Тахрир, ни уж тем более Древний не собирались ей мешать, сообразив, что Мия переступила барьер, оскорбив богиню. Марена наверняка убивала и за меньшее.
Мия это быстро поняла и сразу смекнула, что не сможет дать отпор богине. И девица даже осознала, что никакие её слова и извинения не остановят Марену. Та убьёт её, причём с наслаждением.
— Локки… — просипела смуглянка, умоляюще
