Окно призрака - Камрин Харди
Когда Юэн вышел из сторожки на улицу, Бернарду послышался какой-то шум. Будто шепот, приглушенные голоса. Он остановился у двери и осмотрел помещение. Возможно, ему показалось. В последний раз посмотрев на амулет на столе, он вышел.
* * *
Они сидели за кустом каких-то цветов на корточках, и Юэн набирал сообщение в телефоне. Бернард не видел, что именно он писал, несмотря на то, что находился близко.
– Сейчас, она выглянет, – сказал Юэн и убрал телефон в карман, оставляя их без источника света.
Вокруг сгущалась тьма, но глаза уже к ней привыкли. Свет от придорожных фонарей заграждал двухэтажный дом. Дом, в котором жил Юэн. Однако в данный момент он здесь не жил и пробрался на территорию с иной целью.
На обратной дороге Юэн попросил заехать к нему, чтобы забрать кое-какие вещи. Он не мог заявиться домой через главный вход, потому что это спровоцировало бы скандал, поэтому машину пришлось припарковать в начале улицы и дальше передвигаться пешком. И вот они сидели на заднем дворе, прятались за кустом цветов, как воры, ждущие, пока хозяева уснут, а на собаку подействует снотворное. Собак, кстати, в семье Юэна не было.
Наконец послышался шум открываемого окна. Юэн зашевелился, выглядывая из-за куста. Издав какой-то звук, похожий на птичий свист, в одном из окон второго этажа показалась Джи. Вероятно, она была одета во что-то черное, возможно, в толстовку брата, потому что на фоне темноты комнаты виднелось только ее лицо и маленькие ладошки. Юэн вышел из-за куста и подошел к дому, Бернард последовал за ним.
– Привет, Джи, – шепотом сказал Юэн.
– Привет! О, и Берни с тобой. Привет, – она помахала Бернарду рукой, он помахал ей в ответ, предпочитая ничего не говорить, чтобы не производить еще больше шума.
– Как обстановка дома? – все так же шепотом спросил Юэн.
– Вилли в тихой ярости. Он ждет тебя. Он даже телевизор смотрит на слабой громкости, чтобы не пропустить момент, когда ты вернешься. Мама просто волнуется.
– Скажи ей, что все нормально. Я с хорошим человеком.
– С Берни, да? Да, он хороший, – сказала Джи, даже во мраке была заметна ее широкая улыбка.
– Ты только что получил официальное одобрение от самой авторитетной личности города, – сказал Юэн, повернувшись к Бернарду. – Ты ведь не сдашь меня маме? – спросил он, снова обращаясь к сестре.
– Ты меня кем считаешь?! – возмутилась Джи, и Бернард был уверен, что она сурово насупилась.
– Ладно-ладно. Ты подготовила то, что я просил?
– Конечно, – сказала она и исчезла в темноте.
Вскоре на подоконнике проступили очертания сумки.
– Ловлю, – сказал Юэн, подходя ближе к дому, как раз в тот момент, когда темная дорожная сумка полетела вниз.
Он ловко поймал ее без лишнего шума, только наклонился вперед по инерции, но быстро восстановил равновесие.
– Спасибо, моя спасительница. Что бы я без тебя делал?..
– Ю, я надеюсь, ты скоро вернешься домой, – с надеждой в голосе произнесла Джи.
– Конечно, вернусь, – ответил он. – Я не собираюсь надолго оставлять тебя одну.
Джи сложила руки на подоконнике и, подперев голову, заулыбалась. У Бернарда никогда не было ни сестер, ни братьев (даже родителей уже не было), поэтому он завидовал таким семейным отношениям, которые пронизаны заботой друг о друге. В глазах Джи Юэн был добрым старшим братом. Человеком, на которого, возможно, ей хотелось бы быть похожей.
– Ю, – окликнула Джи, когда Бернард с Юэном подобрались к кустам – надо было возвращаться тем же ходом обратно к машине. – Пой, если никто не видит.
– Пой, никто не услышит, – отозвался Юэн. Бернард не сразу понял, в чем суть. Вероятно, это была какая-то песня.
– Потому что весь мир наблюдает за тобой.
* * *
Спустя минут десять, как они пересекли порог дома, приехал доставщик с двумя коробками пиццы. Уже был поздний час, и в иной ситуации Бернард не стал бы ничего есть, а просто лег бы спать, но сегодня он был не один.
За целые сутки Юэн ни капли не надоел, хоть Бернарду было как-то непривычно ощущать, что он с кем-то проводит уже столько времени. Они сидели на кухне, пили содовую, Юэн – апельсиновую, Бернард – виноградную, ели пиццу, разговаривали и перешучивались так непринужденно, будто это было чем-то обыденным, чем-то, что уже повторялось не раз. Бернард даже подумал, что вот так они смогли бы проболтать до самого утра, несмотря на усталое состояние. Но в какой-то момент он заставил поднять себя с места и сообщить, что идет спать.
Юэн посмотрел на него снизу вверх таким потерянным взглядом, будто Бернард решил покинуть его в разгар самого интересного разговора. Может, Юэн чувствовал в этот момент то же самое, что и Бернард, – а что мешало им сидеть на кухне до утра? Можно заказать еще пиццы и содовой. А может, Бернарду все это просто казалось. Привиделось, как привиделись мать и отец сегодня. Если ему видится такое, значит, мозг способен на разного рода фантазии, в том числе и обыденные.
– Ты не против, если я поиграю на гитаре здесь, внизу? – спросил Юэн. – Я негромко.
– Не против. Удачной импровизации.
Теплая вода его разморила. Расслабила напряженные мышцы, и, выходя из душа, Бернард в полной мере ощутил всю усталость, накопившуюся за день. Пока шел к своей комнате, поднимаясь по лестнице и просушивая полотенцем волосы, он слышал, как из гостиной доносилось приглушенное пение.
Он был
Призраком
Все это время.
Больше он ничего не разобрал, да и в восприятии все начинало сливаться.
Бернард выключил свет в комнате и лег в кровать. Перед глазами понеслись яркие моменты прошедшего дня, будто кто-то запустил в воздух сразу тысячи снимков, а ветер игрался с ними, то опуская, то поднимая.
Грегор и Инесс. Отец и мать. Бернард никому в жизни не рассказывал таких подробностей, какие сегодня рассказал Юэну. Он даже в мыслях их не озвучивал. Мама, Папа. Их не хватало. Они ушли слишком рано.
Бернард повернулся к стенке и, скрючившись в позе эмбриона, заплакал. Заплакал впервые с тех пор, когда ему в детстве снились кошмары.
21
Юэн был благодарен Бернарду за то, что разрешил перекантоваться у него пару дней. Однако основная проблема заключалась не в жилье. В конце концов, можно было
