Кровавый принц - Нина Линдт
И чудовище, перед которым дрожали все, вдруг потеряло гордую осанку и агрессивную поступь. Он прошел к стулу и устало рухнул на него. Снял свою железную перчатку, запустил пальцы в волосы и закрыл глаза. Там, внутри, в темноте, сидел маленький испуганный мальчик, который до этого лишь размахивал палкой и бил все вокруг, лишь бы не думать.
А теперь Люме смотрел на него и понимал: вот этот ребенок – это все, что есть в нем настоящего. Все остальное – это железный доспех, прикрывающий страх и уязвимость.
- Отец никогда не полюбит тебя, идиот. Никогда… ты обманывал сам себя… лгал самому себе… ты трус, мерзкий Люме. Трус и убийца, - зло прошептал он себе.
По столу к нему тек тонкий ручей из крови. Люме смотрел на него и понимал: надо что-то делать. Надо вырваться из этого плена, надо посмотреть себе в глаза. Это было страшно, но это нужно сделать. Он не может больше гнаться за призрачной и безумной мечтой, реальность такова, что отец не изменится. Но как противостоять ему? Как восстать? Люме боялся отца, одна мысль о споре с ним внушала ужас.
А если не спорить? А просто… убить?
Люме зажмурился при одной мысли, что приблизится к отцу, чтобы поднять на него руку. Но разве так не убьет он все свои страхи и ужас? Не сможет, наконец, попробовать узнать себя, стать и быть тем, кем хотелось бы ему, а не отцу. Да он еще не знает, как это – быть кем-то другим. Но если убьет отца…
- Только если убью. Докажи, Люме, что ты способен хоть на что-то самостоятельное. Докажи, что не боишься больше. Докажи, что чего-то стоишь…
Он сжимался и сжимался, как от боли или ужаса, но говорил это сам себе. Нужно преступить через эту преграду. Нужно сломать эту стену. Вырвать цепь. Свобода возможна только со смертью отца.
Его бросало от решимости до ужаса, мысли хаотично перепрыгивали одна через другую. Он бредил, потому что не имел возможности даже проверить сейчас свою решимость. Если бы отец сидел в соседней комнате, сейчас у Люме хватило бы ярости и обиды, чтобы наброситься на него. Но что будет с его яростью, когда он прибудет в Барселону?
Люме вскочил в гневе, оттолкнул стол, тот опрокинулся, голова с мягким шлепком упала на пол и покатилась.
Не хватит ему смелости.
Люме ненавидел себя и презирал, но понимал, что против отца не сможет сделать ничего. И оставалось только одно. Уничтожить игрушку отца. Себя самого. На это его смелости должно хватить. И разве это не будет лучшим выходом? Ведь по-хорошему он тоже не заслуживал жизни. А со смертью становился свободен. Да…
Люме возбужденно окинул взглядом дом в поисках возможности покончить со своим рабством. Как лучше разделаться с самим собой?
- Тебе меня больше не достать, отец. Я достаточно послужил тебе. Хватит. Я хочу покоя. Хочу темноты. Да! Темноты… небытия… Свободы!
Ему все больше не терпелось расстаться с жизнью. Теперь вольный дух рвался прочь из ненавистного тела, гнусного тела убийцы.
Он соорудил петлю из кожаного ремня и прикрепил ее к лестнице. Перелез через перила и приготовился прыгнуть, но тут в прихожей появился высокий и худощавый человек, который резко окликнул его:
- Побег в смерть не самое смелое решение, мой принц.
Люме, уже пребывавший по пути к небытию, заторможенно повернулся к нему. Он даже не сразу понял: знаком ему человек или нет.
- Вы кто? – спросил он, нахмурившись, прекрасно понимая, как смешон с петлей на шее. Это его разозлило. Но он тут же сообразил, что все это глупо. Он сейчас просто спрыгнет вниз и все закончится.
- Не стоит, - остановил его мужчина. – Давайте поговорим сначала.
- Я уже принял решение, - зло ответил Люме. Мужчина раздражал его.
- Конечно, приняли. Трусливое решение, надо сказать. Мне больше понравился вариант с убийством отца.
- Вы… откуда вы…
Вместо ответа мужчина достал из кармана пиджака золотые часы. И принц понял.
- Хозяин времени…
Люме знал про него, но не думал, что встретит. Хозяин времени мог просчитать варианты твоих поступков, мог увидеть возможное будущее. Но зачем ему останавливать принца?
Хозяин времени огляделся вокруг, с сожалением и печалью окидывая взглядом трупы убитых детей и взрослых. Затем он подошел ближе, поднял голову Бенжамина.
- Он был мне другом. Последний из рода королевы Бланш. Ты доволен? – он сурово посмотрел на Люме. Принц даже не удивился фамильярному обращению. Какая разница? Он через мгновение умрет. Поэтому можно быть честным.
- Нет. Я несчастен. Я ненавижу себя за каждый свой шаг и вздох, - признался он.
- Понимаю, - кивнул Конрад. Он поставил голову Бенжамина и встал напротив Люме внизу, у подножия лестницы. - Ты хотел сбежать от себя. Но от себя не убежишь. Ты только можешь принять себя и простить. Только так можно жить дальше.
- Себя простить невозможно, - возразил Люме. – Слишком много сделано.
- Попроси прощения. Вдруг для него найдется сила в душе? – пожал плечами Конрад.
Это вывело принца из себя. Люме в ярости заорал:
- Как я могу рассчитывать на прощение, как?! Я убивал, насиловал, пытал! Я мерзкое отвратительное существо, которому единственная дорога – и дальше оставаться таким. Мне никогда не очиститься от этой грязи. Довольно! Дайте мне хотя бы умереть, - он сделал движение, чтобы прыгнуть, но хозяин времени поднял ладонь, останавливая его.
- Это ты так решил. Для пространства все равно, что ты делал до этого. Представь, что ты раскачивал маятник силы и насилия, служил ему и кормил. Теперь ты можешь оставить его. Поначалу он будет требовать от тебя пищи, но потом отстанет. И ты сможешь служить другому: равновесию. Свои отвратительные поступки ты будешь уравновешивать добрыми делами. Я не могу обещать тебе, что ты простишь себя. Но Вселенная может простить. Однажды. Тебе придется учиться новому, Люме. Учиться делать добро. Это будет нелегко. Но я вижу в тебе возможность измениться. Ты еще не до конца чудовище, раз понимаешь всю мерзость своих поступков.
- Я не виноват. Я вырос таким. Отец…
- О нет, не строй из себя жертву обстоятельств. Ты виноват. За каждый свой поступок ты несешь ответственность. Ты выбрал добиваться любви отца, показывая, каким жестоким можешь быть. Но
