Заброшка - Эра Думер

– Мы тоже, – шепотом ответила Фурина. – Не будь таким же козлом, как и остальные, Янус. Карна путешествует во времени и имеет то же право на эскапизм, что и мы с тобой.

Я услышала затрудненный выдох.

– Предположим, – ответил он не сразу. – Но если окажется, что она шпионка, мои планы пойдут псу под хвост. Я до талого сражаюсь с кровожадной корпорацией, способной на все. Доверие – роскошь, не находишь?

– Ты доверяешь мне. Доверься и моей подруге. Для Карны это всего лишь уикенд во дворце легендарного царя Лация. Не будь параноиком.

Ухом, торчавшим из-под одеяла, я ощутила поток горячего дыхания. Не шевелясь, украдкой вдыхала мирровый аромат и покачивалась на волнах энергии. Я узнавала их, как рыба – родные воды. Как птица – воздушный поток, ведущий в южные края.

Ссадины и тумаки затягивались, заживали как на собаке. Я купалась в вибрациях, исходивших от рук Яна. Сквозь закрытые веки разгорались всполохи белого свечения.

Я ощущала какой-то религиозный экстаз от исцеления. Эйфория – побочный эффект воздействия магии, и, когда она иссякла, зализав мои раны, вокруг похолодало.

Мой профиль обдало тяжелое дыхание. Ян как-то резко поднялся и стремительно зашагал прочь. В проеме обратился к Фурине:

– Как Карна проснется, передай ей, что отныне к ней на пушечный выстрел не подойдут. А если станут досаждать, пусть обратится ко мне напрямую. – Царь помолчал и выдохнул с улыбкой в голосе: – И еще то, что она отвратительная актриса.

Я пискнула от стыда, откинула одеяло и села, но входной проем опустел. Дверь, качнувшись, медленно прикрылась, и шаги богов стихли. Отмечая легкость во всем теле – видимо, энергия запретного знака разогнала метаболизм и восстановила витаминный баланс до кучи, – подкралась к выходу и подглядела за ними.

Фурина проводила Яна в транзитан, я прошмыгнула следом и спряталась в нише перед входом, подставив огарок свечи, чтобы оставить крохотный зазор. Снизу я наблюдала за тем, как их ноги окатывает свет, льющийся из потайной комнаты, вход в которую мне был закрыт.

– Ты должен отдать мне цветок, Янус, – прошептала Фурина. Она стояла чуть позади моего бога, вошедшего наполовину в новое пространство.

– Мы это уже обсуждали. Ты знаешь, я не могу, – воспротивился Ян. – Мне жаль.

– Тебе не жаль, – горько усмехнулась Фурина. – Я не хочу тебя видеть. Уходи.

– Фурина, ты моя подруга, и я готов на многое ради тебя. – Царь повернулся к ней лицом. – Но я не отдам тебе брошь. И не проси.

– Уходи, я сказала! – вспыхнула Фурина; в ее голосе зазвенела натянутая струна слез, что была готова вот-вот порваться. – Проваливай!

Богиня бросилась к выходу, и я молниеносно подобрала огарок, метнулась к себе в комнату и закрылась изнутри. Набравшись смелости, я приоткрыла дверь и увидела, как Фурина плачет в полоске пепельного лунного света. Дверь за Янусом закрылась, и она погрузилась во тьму, что ломалась на высоких нотах ее хриплых рыданий.

***

Божественные защитники добились того, что их человеческую зверюшку кинули в игнор. Меня не то, что не замечали, а основательно избегали, как чахоточную. На утренней летучке слуги теснились поодаль, а Марий раздавал поручения всем, кроме меня. Стоило мне подойти и спросить, в чем проблема, царский советник открещивался, что даст задачу к полудню, а к двенадцати пропадал из поля зрения.

В один из безработных дней я слонялась по дворцовому саду, как обленившаяся бабочка, «порхая» от одного куста к другому. Солнце безбожно напекало голову, и я держалась тенистых троп, где под сенью лимонных деревьев наслаждалась сладко-горьким ароматом и пением скворцов с зарянками.

Прислонившись к ограде, обвитой плющом, я выдохнула. Листочки щекотали лицо, пока я щурилась от солнца и размышляла, что могло находиться в потайной комнате Фурины. Богиня вызывала доверие, но недавно я узнала, что Ян в курсе о ее потугах тиснуть магическое украшение – и более того, он против. Выходит, меня зажимало между жерновов. Нельзя сказать, что я не доверяла богине раздора, но и Ян не стал бы отказывать даме в беде.

«Интересно, они были парой? – задалась вопросом я и выдохнула. – Даже если и так, это осталось в прошлом. Не об этом надо думать».

– Почему ты все еще здесь? – резкий голос заставил подпрыгнуть на месте.

– А где мне еще быть? – удивилась я.

Ко мне выскочила размалеванная пожилая женщина – про таких говорят «клейма негде ставить»: пышная прическа, выжженная местными средствами красоты, обрюзглый животик, полные руки и тонкие губы между жабьих щек. Она часто моргала маленькими серыми глазками и присматривалась или, вернее сказать, по ее странным движениям, принюхивалась ко мне.

Незнакомка схватила меня за запястье и потащила за собой, приговаривая, что привилегированные клиенты ждать не станут. Я пыталась убедить ее, что она меня с кем-то перепутала, но бордельная «матушка» пропускала аргументы мимо ушей, растянутых тяжелыми серьгами.

Меня вывели на круговую базарную площадь. От гама закладывало уши – похуже, чем на рынке в Ро-Куро. По улицам курсировала толпа – как на станции «Выхино» в час-пик. Я кашляла от дорожной пыли, щурясь от солнца, думала, что затопчут, но похитительница попросту растолкала народ пухлыми локтями, бранясь:

– Дорогу, скот! Дайте пройти, плутоновы отродья!

– Куда ты меня ведешь? – попыталась выяснить я, и «мамка», не оборачиваясь, буркнула ответ:

– В лектику к элитному клиенту! Напилась, что ли, вчера?

– К элитному-у… – не успела удивиться я, как меня бросили к паланкину, завешанному золотыми бусами и белыми балдахинами.

У четырех жердей, на которых громоздилась «карета без колес», стояли бронзовые от загара мускулистые рабы. Они даже не посмотрели в мою сторону, когда хозяйка борделя волоком запихнула меня в лектику.

Ох, как же я встряла. Я даже не вооружена. Как мне объясниться перед…

Лежа на полу экипажа, подняла голову и увидела ноги в сандалиях по голень, видневшихся из-под кожаной птеруги, легкий серебряный доспех, к которому крепился пурпурный плащ, а венчала все это благолепие белокурая башка. Я икнула.

– Соскучилась? – спросил царь Лация, изогнув бровь. Он широко улыбнулся: – Это, конечно, больше смахивает на попытку цареубийства, но мы с тобой оба знаем, что я бессмертная тварь.

Я поднялась и уперлась головой в потолок. Согнувшись колесом, румяная от досадного положения дел, обернулась, чтобы сесть напротив. Но в тесной лектике место – обитое шелком лежбище – было только рядом с наглецом Яном.

– Я не могу без тебя жить, государь, – саркастически проворчала, – последую за тобой хоть на край света.