Академия Малхэм Мур. Мой сводный враг - Мию Логинова
Что ж, пора узнать правду о смерти Иветт. Глубоко втянув в себя воздух, я открываю глаза.
Глава 34
“Мейнор-плейс, частная собственность”, – читаю вывеску на кованой калитке. За ней – аккуратный небольшой сад, мощённая камнем дорожка, у самого входа – широкая деревянная лавочка. Сам дом небольшой, из грубой каменной кладки, что успела ещё больше потемнеть от времени и обрасти кое-где мхом. Вокруг дверей – красивый белый орнамент, что делает дом издали похожим на пряничный. Тёмная черепичная крыша и дымоход камина добавляют виду сказочности. Как будто здесь поселилось волшебство, и я почти готова поверить в сказку, если бы не тишина, в которую он кутается, как в тёплую шерстяную шаль. Кажется, что здесь нет места ни ветру, ни птицам, ни вообще ничему живому.
Зачем мама отправила меня сюда?
Под стать настроению, небо над головой затягивает тучами. На душе становится отчего-то гадко. Мелкий моросящий дождь заставляет ускорить шаг. Тихо стучу, но так и не получив ответа и позволения войти, воровато толкаю дверь и мышкой проскальзываю внутрь. Что-то покалывает кожу, стоит перешагнуть порог загаданного дома.
“Если Эйдан и правда тут, увидит меня, поймёт, что лезу не в своё дело – убьёт”
Даже осознание его недовольства, то, что нагло врываюсь в его тайну, не заставляет развернуться и уйти. Здравый смысл покинул Люку Гревье.
Тихо иду по полутёмному коридору. Веду рукой по стене, медленно продвигаясь вперёд, туда, где звучат глухие голоса. Эйдан – его голос я узнаю сразу. И ещё чей-то, мне незнакомый.
Из ближних ко мне дверей тихонько выскальзывает молодая женщина, замирает, испуганно оглянувшись на дверь, шипит:
– Леди, вы с Эйданом, да?
– Я… да, м-м… с ним. Мы, – делаю надменное лицо, на которое только способна, – я его невеста. Он меня привёз с собой, познакомить… попробовать это сделать…
К удивлению, она легко принимает мою ложь, печально вздыхает:
– Увы, сегодня “плохой” день, вряд ли выйдет, миссис Мортимер плохо себя чувствует. Вы пока присядьте здесь. – Она берёт меня под локоть, подводит к мягкому креслу, заботливо усаживает и говорит что-то ещё, но я больше ничего не слышу кроме этого её “миссис Мортимер”.
МИССИС МОРТИМЕР!
Догадка – страшная, чудовищная, грязная и, казалось бы, крохотная, как кукурузное зёрнышко, со стремительной скоростью пускает ростки, прорастая в голове, заполоняя все мысли.
– Эй? – зовёт она, мягко сжимая ладонь. – Всё хорошо? Принести воды?
Молча киваю, вперив немигающий взгляд на дверь. Как только сиделка, а это, очевидно, она, уходит, я привстаю, дрожащими пальцами касаюсь полотна двери с аккуратной резьбой по краю, приоткрывая тонкую щель пошире, и тут же отдёргиваю ладонь. Зажав ею рот, душу изумлённый возглас, что готов вот-вот вылететь из моей груди. На кровати, живая и здоровая, сидит Иветт Мортимер.
34.1
Здоровая…
Так мне кажется лишь в первые минуты, пока мать Эйдана не поднимает на него совершенно безумный, дикий взгляд.
– Мама, привет, – тихо зовёт он.
– Здравствуйте. – Эта красивая женщина с подозрением осматривает Дана.
– Ты узнаёшь меня?
– Зачем вы пришли? – Она сидит с горделиво расправленной спиной, одной рукой водит над другой, словно размешивает ложкой сахар в чашке с чаем. Выглядит до одури жутко, когда пустые руки отработанно порхают над несуществующим напитком.
– Я Эйдан, – терпеливо поясняет Дан, – твой сын.
– Зачем вы пришли? – безучастно повторяет она.
– Поговорить. Я соскучи…
– Со мной? – не даёт договорить она, презрительно хмыкнув, как будто бы стучит ложкой о край чашки, укладывает её на воображаемое блюдце и делает медленный глоток. – Со мной никто не хочет говорить, дорогой. Только Тесса слушает… и слушает… и слушает… А вы? Вы тоже послушать пришли? Кто вы?
– Я Эйдан Мортимер. – В голосе Дана тысяча эмоций, которые я, пожалуй, никогда не слышала. – Твой…
– О, моего сына так зовут. Вы его друг?
– Можно и так сказать.
– Новый учитель по верховой езде, наверное, – пожимает плечами она. – Всем разрешают видеть моего Эйдана, только мне – нет. – В голосе Иветт сквозит тревога, она хмурится и, совершенно позабыв, что только что воображала в руках чашку с чаем, поднимается, потуже затягивает пояс на шёлковом халате. – Все видят Эйдана, кроме меня! – жалуется она. – Почему? Я – его мать!
– Ты уснула, – выдыхает Эйдан. – Очень и очень давно, мама. Уснула и заблудилась в снах. Я жду, когда же ты проснёшься, и очень по тебе скучаю.
Иветт Мортимер прекращает мерить комнату раздражённой тигрицей. Замерев, не мигая смотрит в стену.
– Раньше мне его привозили, затем разрешили беседовать лишь по телефону. – По её щекам бегут слёзы. – А потом Мэддок перестал ему позволять.
– Он… я вырос, мам. И теперь сам к тебе приезжаю.
– Нет, нет, Эйдан маленький совсем, зачем вы обманываете? – Опасливо пятится, придвигаясь ближе к двери. – С моим мальчиком что-то случилось, да? Потому вы все врёте, – шепчет убито.
– Мам…
– Не называйте меня так! – Голос срывается на истеричный вскрик. – Я вас не знаю! Вы… вы… совершенно незнакомый мне человек. Мэддок… он вас послал? Новый доктор?
– Нет, мама…
– Замолчите! – Иветт падает на колени, бьётся лбом о пол. – Нет, нет, нет, нетнетнетнетнет… вы не мой сын… он малыш, ребёнок, беззащитный… мой малышмалышмалыш…
Перевожу взгляд на Эйдана, он порывается подойти к ней, но Иветт истошно кричит, сжимаясь ещё сильнее.
– …нетнетнет, не трогайте, не подходите! Помогите-е! Кто-нибудь, помогите мне-е!
Эйдан, не мигая, смотрит на мать. В его взгляде боль, одиночество, обида и много чего, что я раньше не видела, то, что он искусно прятал за каменной стеной, опутав эмоции колючей проволокой отчуждения.
– Тесса! – ревёт он, очевидно, ожидая, что сейчас должна появится сиделка, но она-то ушла мне за водой.
– Уйди-уйди-уйди! – вопит одновременно с этим Иветт, продолжая биться об пол.
Сглатывая вязкую слюну, я решаюсь на невозможное, медленно тяну ручку на себя, входя в комнату. На Эйдана стараюсь не смотреть вообще. Всё потом: разборки, упрёки, выяснение, какого чёрта я здесь делаю.
– Миссис Мортимер? – вкрадчиво зову, размазывая по щекам неожиданно
