Похищение Цирцеи - Лив Стоун

Похоже, Ирида ничего не знает о «деле Орфея», о котором сокрушается Аид. Мы с Персефоной обмениваемся взглядами, не выдавая, о чем идет речь.

– Госпожа Гера застала Зевса за получением сообщений из Подземного мира, – говорит Ирида.

– Как она могла знать, откуда они?

Я быстро замолкаю, надеясь, что мой тон не был дерзким.

– Она заметила открытки, которые можно найти только здесь, – уточняет Ирида, не показывая, что обиделась.

– Она знает, кто отправитель? – спрашивает Персефона.

– Это не Аид? – предполагаю я, заинтригованная.

– Нет, Аид и Зевс никогда не обмениваются капсулами, – уточняет царица Подземного мира. – Аид сам явился в штаб-квартиру, чтобы потребовать объяснений по поводу неожиданной проверки Гермеса.

Я киваю. Кто может обмениваться сообщениями с Зевсом и по какому поводу? Необходимо провести расследование. Во дворце и на почте есть станции пневматических труб, завтра я могу проследить за приходящими и уходящими.

Ирида закончила с новостями и спрашивает Персефону о новостях Преисподней. Мы приступаем к обсуждению праздника весны и всего остального, не касаясь больше дела Гермеса.

* * *

Постепенно бассейн пустеет, и я решаю задержаться, пока не останусь последней. У меня с самого начала была догадка. «Я тоже ими пользуюсь», – сказал мне Гермес. Надеюсь, что он все еще здесь. Отбрасываю впечатление, которое произвожу на себя: одержимая женщина, вожделеющая сексуального бога. Когда последние две нимфы машут в знак прощания, осматриваю каждый уголок купален в поисках отстающих.

Теперь я действительно одна. Доплываю до конца бассейна и поднимаюсь из воды, чтобы спрятаться за колонной портика, разделяющего два двора. Сторона Аида погружена в тишину, поскольку царь подземного мира не спустился вместе с супругой. Оглядываюсь и не вижу ни одного силуэта среди окружающего тумана, кроме того, на который надеялась.

Гермес один сидит в воде, прислонившись спиной к бассейну. Кожа, покрытая бисеринками пота и полная золотистых бликов, накачанная грудь, живот, скрытый под водой, большие руки, вытянутые вдоль бортика… Все это бросается мне в глаза.

Бум, бум. Бум, бум. Бум, бум.

Беру мочалку, кусок мыла, на цыпочках прохожу под портиком, мимо бассейна Аида и вхожу в теплую воду, рядом с Гермесом, который, наконец, замечает мое присутствие, когда я погружаюсь в воду по шею. Продолжаю распаляться, но он, кажется, ничуть не удивлен, подтверждая первоначальную догадку.

– Мы находимся под дворцом царя и царицы Преисподней, вдали от всех, а ты появляешься в купальнях совершенно обнаженной. Это называется игрой с огнем, верно?

– И опять ты мыслишь извращенно, – заявляю я, прежде чем взяться за мыло и мочалку. – Я пришла только для того, чтобы предложить потереть тебе спину.

– Потереть мне спину, – повторяет он озадаченным тоном, зарождая сомнения.

– Ты же поэтому напомнил Персефоне о том, что она пригласила меня в купальни, разве нет?

Он улыбается одной из своих сладких улыбок, а его глаза сверкают золотом. Он подтверждает, что это действительно был его план! Но он не признает себя полностью побежденным.

– Я надеялся, что ты будешь читать между строк, ведь я имел в виду кое-что другое.

– Я умею читать между строк, – говорю я, улыбаясь и сжимая в руках мочалку, готовая отбросить ее подальше, чтобы перейти к делу.

– Я не против твоей идеи, – вызывающе заявляет он с озорным блеском в глазах, поворачиваясь, чтобы сложить руки на выступе.

Он предлагает мне свою впечатляющую спину, мышцы которой перекатываются под божественной кожей. Сглатываю, намыливаю мочалку мылом с оливковым маслом и осторожно кладу ее ему на затылок. Это самая горячая прелюдия за всю мою жизнь. Скольжу вдоль позвоночника по лопаткам и быстро упираюсь в основание упругих ягодиц.

Я бы очень хотела, чтобы мы воплотили наше влечение в реальность, не разлучаясь снова.

– Ты думаешь, здесь безопасно?

– Адские божества не приходят в купальни сами по себе. Они сопровождают Аида и Персефону, иногда задерживаются здесь, но никогда не рискуют приходить в одиночку.

У него хриплый голос, от которого у меня мурашки по коже… Бросаю мочалку и, дрожа, приближаюсь к нему. Обнимаю его, удовлетворяя первое желание: слиться, прижимаясь грудью к его великолепному телу. Слышу, как он открывает рот, чтобы вдохнуть побольше кислорода. Он напрягается и отцепляется от выступа. Два маленьких серебристых крыла снова появляются над его ушами, и я робко подношу руку к его затылку, прежде чем остановить ласки.

– Можно?

– Конечно.

Я погружаю пальцы в его влажные волосы и нежно приглаживаю перышки. Я ожидала почувствовать холодный и жесткий металл, но серебряные перья мягкие и теплые. Гермес наклоняет голову, и я замечаю его тонкую улыбку. Золотая маска вернулась на свое место.

– Тебе нравится? – весело спрашиваю я.

– Они очень чувствительные, как и уши.

Любопытствуя, обхватываю ногами его бедра и свободными руками ласкаю крылья, изредка покусывая мочку уха. Он вздрагивает, издает смешок и мощным движением хватает меня за колени, прижимая к себе.

– О Цирцея…

Мне нравится слышать, как он произносит мое имя! Мне всегда казалось, что мое имя обезличено, но в его устах оно приобретает смысл. Я скольжу руками по его торсу и держу кончик его уха между зубами, прежде чем опуститься к основанию его шеи. Слышу, как он удовлетворенно хмыкает, когда моя цель меняется. Покрываю его плечо, а затем на спину, когда снова встаю на ноги, цепочкой поцелуев и укусов. Он вынужден отпустить мои колени, но делает это явно неохотно.

– Не будем терять время.

Меня невозможно остановить. Мне слишком нравится соленый вкус его кожи, запах купален больше не доходит до меня, я чувствую только запах Гермеса. В любом случае он позволяет мне взять инициативу. Бог дрожит, его дыхание учащается, а гортанные стоны только еще больше возбуждают меня. Прохожусь по твердым линиям пресса и останавливаюсь на паху.

– Можно?

– Я принадлежу тебе… – выдыхает он.

Впиваюсь клыками в его руку, одновременно сжимая его член. Он уже твердый, но от одного моего прикосновения увеличивается. Мягкая и тонкая кожа члена вызывает у меня стон удовольствия.

– Я так хочу тебя, – удается мне произнести сквозь стон.

Моя промежность налилась кровью, и я убеждена, что могу кончить несколько раз подряд. Гермес откидывается назад и ищет мои губы. Я целую его, не переставая двигать рукой. Его поцелуи напряженные, одновременно медленные и атакующие. Бабочки танцуют в моем животе.

В конце концов он убирает мою руку, чтобы повернуться ко мне. Затем он так