Рискованный путь - Алексей Игоревич Ильин
— Я привёл двадцатку лучших, — с порога сообщил он. — Со мной Иван Михайлович связался и сказал, что больше тащить нет смысла.
— Он объяснил ваши задачи? — спросил я у него, наблюдая, как Рома подходит к столу и начинает разглядывать план. На находящихся здесь полицейских он старался не смотреть. Подняв использованный жезл, Рома поднял его и провёл пальцем по клейму Эда.
— Да, мы охраняем периметр. Вместе с господами полицейскими, — и он издевательски поклонился Кузовлеву. — Им внутри тоже делать нечего. Это не мои слова, так сказал Рокотов. Все претензии к нему. И кто здесь так шикует? — он показал сломанный жезл мне.
— Тёзка того, кто это сделал, — ответил я, гипнотизируя взглядом телефон. — Через пятнадцать минут нужно будет принять выпущенных заложников. А потом Эдуард будет тянуть время, пока «Волки» не приедут. Знаешь, он может быть очень убедителен, особенно когда в ход идут такие артефакты. Этот кретин даже не понял, насколько дорого его жизнь оценил мой брат.
В этот момент ожил мой телефон. Посмотрев на номер, я сразу же ответил.
— Вы где?
— Мы приземлились. Через двадцать пять минут будем у вас, — раздался в трубке голос Вани.
— Мы ждём, — я выдохнул с облегчением, нажимая на отбой, затем повернулся к Кузовлеву. — Эдуард не договаривался, сколько людей будет с нашей стороны принимать заложников. Но думаю, четверо ваших парней и четверо людей Гаранина. Этого хватит, чтобы организовать цепочку до периметра. И предупредите целителей, среди заложников могут быть раненые.
Мы вместе с Ромой вышли из палатки, заменяющей нам временный штаб.
— Я пойду туда, — Ромка кивнул на дверь.
— Рома…
— Дима, не начинай. Я хочу хоть что-то сделать. А помочь детям добежать до целителей даже я в состоянии, — он пристально посмотрел на меня.
— Ну, хорошо, — я, конечно, не эриль, но даже я мог просчитать, что в этом случае ничего страшного не должно произойти. Эд был чудовищно убедителен, и даже я на мгновение поверил, что он запросто может пойти на убийство детей, только чтобы добраться до боевиков. Если бы я не знал, из-за чего он умер…
— Они открывают двери, — сказал Ромка и быстро пошёл в ту сторону.
Дверь открылась ровно настолько, чтобы пропустить одновременно только одну женщину, на руках у которой находился один ребёнок. Всего вышло двадцать человек. Затем пошли дети, которые могли идти без посторонней помощи. Все перепуганные и маленькие, как Эдуард и настаивал — до десяти лет. Я насчитал сто тринадцать ребятишек. Значит, у этих уродов всё равно остаётся больше двух сотен юных заложников.
Полянский стоял возле двери первым, именно он передавал освобождённых заложников дальше по цепочке. Вышла последняя девочка. Её подхватил на руки один из людей Ромки и побежал к ожидающим целителям. Ромка с двумя своими ребятами стояли рядом с Полянским, и к ним подтянулись остальные полицейские. Но когда дверь начала закрываться, Денис Полянский сделал замысловатый жест рукой, и один полицейский из его группы пнул дверь, врываясь внутрь. За ним последовали остальные.
Последним в дом заскочил бледный Ромка, на ходу вытаскивая пистолет. Практически сразу раздался взрыв, а спустя несколько секунд меня накрыла мощная волна энергии смерти.
— Нет! — заорал я, рванув в ту сторону, но меня перехватил Эдуард. Рядом бежал грязно матерящийся Кузовлев. Судя по тому, что он хотел сделать с Полянским, Дениске и его людям лучше было сдохнуть там.
— Он жив, — твёрдо проговорил Эд. — Если кто-то из членов Семьи умрёт, ты это сразу же почувствуешь, — шепнул он мне. — Особенно когда нас осталось так мало.
— Это было с вами согласовано? — я выдохнул, на мгновение прикрыв глаза, после чего развернулся к Кузовлеву, сжимая кулаки и с трудом подавляя желание врезать ему.
— Нет! Я что, по-вашему, идиот? — кулаки у начальника полиции тоже были сжаты. Ещё секунда, и мы просто начнём морды друг другу бить, чтобы хоть немного выпустить пар.
— Слава, работайте! — рядом послышался крик Эда, и выскочивший из своей палатки Троицкий кивнул и нырнул внутрь, на ходу вытаскивая ритуальный кинжал. Мы с Эдом только зубами скрипнули. Мы не были зарегистрированными Тёмными, и светиться даже здесь не слишком хотелось. — Стоять! Охранять периметр! Первый, кто туда сунется, сдохнет в муках!
Тёмный хлыст щёлкнул перед рванувшими к зданию убийцами. Ну, насчёт Эда я, похоже, погорячился. Ему всё равно, что о нём подумают, тем более энергии смерти здесь было столько, что один хрен никто ничего не понял бы. Да ещё двое Тёмных только что вышли за Грань. Я почувствовал всплеск силы, и меня слегка затошнило. Энергия смерти накатывала волнами, я её чувствовал, но она почти вся уходила на подпитку магов, стоящих сейчас в пентаграмме, поэтому мне удавалось сохранить ясность мышления, как и Эдуарду.
Снова взрыв, дверь распахнулась, и довольно большая группа детей выбежала под предводительством одного из убийц. Группа была довольно значительная, человек пятьдесят. Дверь захлопнулась, и практически сразу наступила тишина.
— Почему никто не стреляет? — я схватил убийцу и развернул его к себе. — Почему никто не стреляет⁈
— Рома, он… Ваську Лапина убили. В Рому бросили гранату, и Васька… Он закрыл его собой. А после этого — Рома…
— Он сорвался, — хмуро договорил за него Эдуард, глядя на дом одновременно с ненавистью, любопытством и какой-то странной жадностью. — Первый этаж, если я правильно понял, чист?
— Да. Этот… старший у полицейских остался там, принимать заложников, если они прорвутся со второго этажа, ну и этих уродов, если они тоже… — быстро говорил убийца. Что там Рома творит, если на него это произвело такое впечатление. — Роман Георгиевич пошёл на второй этаж. Мы всё ещё не знаем, сколько их и сколько ребят в живых осталось. Нам удалось рубануть им связь, и минут десять они не смогут связаться друг с другом. Там магические шумоподавители стоят между этажами. Никто не слышит, что происходит в соседней комнате, не говоря уже обо всём здании. Ну, тут понятно, дети всё-таки, постоянный шум никому на пользу не идёт, особенно во время занятий. Так что эти мрази ещё не поняли, что случилось. Потом пошлют кого-нибудь на первый этаж, но с одним-двумя без щитов в виде детей эти поди справятся, —
