Тысяча ключей Мерлина - Tom Paine
— Самойлова, все верно… но вы не хуже меня знаете, на кого работает Самойлов и о последствиях, которые грозят вам. И, кстати, хочу вам напомнить, что Добровольский делает значительные взносы в деятельность нашего корпуса, в отличие от многих других хранителей, — сказала женщина, с легким пренебрежением посмотрела поочередно на Топора и Иваныча.
— И что теперь? Если он больше других спонсирует лично вас и Морозова, это значит, что ему можно нарушать кодекс? Я что-то не помню такой статьи, где за взносы появляются преимущества, — дерзко ответил Топор, с явной неприязнью посмотрев на женщину.
Женщина промолчала, лишь недовольно поморщила нос и, вновь поправив очки, поспешила удалиться в открытую дверь дальше по коридору, которая вела в большой зрительный зал, судя по рядам сидений и сценой вдали, которые виднелись через открытую дверь.
— Кто это был? — слегка наклонившись и практически шепотом, спросил я Иваныча.
— Татьяна Довлатова — заместитель ключника Морозова.
— От ее взгляда меня прям всего перекорежила и даже немного напугали ее слова, — признался негромко я.
Топор ухмыльнулся, а Иваныч ответил, провожая взглядом Довлатову.
— Это ее работа — держать хранителей в страхе и делать то, что нужно Морозову.
Осторожно оглядываясь по сторонам, я заметил, что в вестибюле было довольно много народу, который не спешил идти в зал, куда ушла Довлатова, а все стояли, опираясь на деревянные стены, поглядывали на нас.
Немного напрягшись от множества косых взглядов, я постарался отвлечься и, наконец-то, разглядеть здание изнутри. Вестибюль здания возвращал в советские фильмы, где показывали точь-в-точь такие же дворцы культуры. Пол был устелен красным ковролином, который уже давно отжил свое, но видно, что его изредка ремонтируют. В самом центре под потолком висела огромная люстра, лампы на которой работали далеко не все, и от былого лоска и блеска тоже уже давно не было и следа. На стенах висели бархатные вымпелы и старые выцветшие растяжки с лозунгами, которых уже было не разобрать. Слева от входа было небольшое остекленное помещение, внутри которого сидел старенький охранник, который посматривал на народ, заходящий внутрь и делал какие-то пометки. Возможно, отмечал всех, кто прибыл на собрание.
Пересекшись с ним взглядом, он внимательно осмотрел меня и, опустив глаза перед собой, сделал какую-то пометку.
Внезапно входная дверь вновь открылась, впустив прохладный воздух улицы внутрь, который я вмиг ощутил и резко развернулся.
На пороге стоял мужчина в черном кожаном плаще с широкобортной черной шляпой, держа в руке черный зонт-трость. На вид мужчине было лет около пятидесяти, взгляд оценивающий и вкрадчивый, словно он каждого человека в чем-то подозревал и пытался визуально получить этому подтверждения.
По мне он пренебрежительно скользнул взглядом, показав, что я максимально ему не интересен, а вот Иваныч получил пристальный взгляд мужчины, который даже остановился, отойдя от двери на шаг.
От его даже мимолетного взгляда мне стало как-то не по себе, и как-то резко обдало прохладой, словно летом заглянул в морозильник.
— Кто это? — шепотом промолвил я.
— Морозов… — обронил Иваныч, пристально смотря Морозову в глаза.
Стоявшие вдоль стен люди вмиг оторвались со своих мест и поспешили к человеку в черном плаще, которого Иваныч назвал Морозовым, протягивая руки, здороваясь с ним. Наблюдая за этим, я заметил, что большинство подбежали к Морозову не столько с уважением, сколько со страхом в глазах, словно боясь его оскорбить. Морозов со всеми здоровался, не выказывая ни единой эмоции, лишь пробираясь сквозь окруживших его людей, подошел к нам, остановившись в нескольких метрах. Толпа людей возле Морозова расступилась, чтобы не стать на пути между ним и Иванычем и не навлечь на себя его гнев.
Морозов перевел взгляд на меня и холодно осмотрел каждый уголок моего тела, словно изучал меня под микроскопом.
— Мне кажется, или я не знаком с новым хранителем? — произнес строгим низким голосом Морозов, затем ловким движением он поднял мою правую руку зонтом и, задрав его концом рукав толстовки, в которой я был, обнажил печать.
— Как раз сегодня планировали представить. Однако повод для сбора хранителей появился более важный, — ответил Иваныч, убрав рукой трость от моей руки.
— Да? — с легким удивлением спросил Морозов, после чего добавил строго, — нет ничего важнее будущего хранителей…
— Даже если на хранителей объявили охоту? — с ухмылкой спросил Топор.
Морозов повернул голову в его сторону и презрительно посмотрел на него, но ничего не ответил Топору, затем как ни в чем не бывало прошел вперед между мной и Иванычем, оттеснив нас в стороны.
Морозов зашел в зал, и вслед за ним все люди, стоявшие в вестибюле, пока мы одни не остались стоять в центре, наблюдая за тем, как зал набивался хранителями.
— Пойдемте, — сказал Иваныч, направившись в зал.
Переглянувшись с Топором, мы пошли вслед за ним. Зайдя в зал, я сразу заметил, что на первом и втором ряду по правую часть прохода, где мы шли, сидели Самойлов с несколькими бандитского вида мужчинами, а позади них сидела Алина, а рядом с ней, судя по описаниям и фотографиям, которые я видел в интернете, сидел Олег Добровольский, он же отец Алины.
Пока мы шли по проходу, Добровольский и Самойлов не спускали с нас взглядов, а точнее мне казалось, что оба их взгляда пристально изучали меня.
Остановившись у пятого ряда, Иваныч поздоровался с несколькими людьми и прошел в левую сторону ближе к центру ряда, чтобы присесть. Разместившись на бордовых мягких сиденьях то ли из бархата, то ли нечто подобного, я устремил взор вслед за Иванычем на узкий, но длинный стол, где сидело несколько мужчин по краям, а в центре сидела Татьяна Довлатова, и еще одно место стояло пустующим.
По залу ходил гул, и все переговаривались между собой, и были слышны различные вопросы.
— Для чего нас тут собрали?
— Говорят, кого-то убили!
— Да не неси ты чушь, опять, наверное, скажут какие-нибудь взносы платить.
— Да нет! Добровольский очередное грабительское предложение решил продавить!
Внезапно гул прекратился. Из-за кулис появился в черном костюме, черной рубашке Морозов. Он уверенно прошел до стола и уселся на свободное место. Довлатова оживилась и, приподнявшись со стула, нервно выкрикнула:
— Тишина, господин Морозов — ключник нашего корпуса в зале!
Слова Довлатовой выглядели весьма наигранными, вероятно, чтобы выслужиться перед начальником, ведь гул в зале прекратился задолго до ее слов.
— Геннадий Петренко, поднимитесь, — строго произнес Морозов.
Иваныч послушно встал из-за своего места, внимательно смотря в сторону Морозова.
— У меня в руках ваше
