Частная практика - Сергей Баранников
— Коль, тут тебя хотят услышать! — произнёс Котов, передавая мне аппарат для связью с диспетчером, которая напоминала рацию.
Что я и говорил! Наверняка сейчас подкинут ещё парочку вызовов. А ведь ещё даже не вечер, только смеркается.
— Ник, у нас чрезвычайная ситуация, — взволнованным голосом произнесла диспетчер, когда я взял в руки импровизированную рацию с усилителем. — Двое детей потерялись в Дубровском лесу. Сейчас собирается группа на их поиски. Ты с Анненковым снимаешься с дежурства и входишь в состав поисковой группы. Свои оставшиеся вызова оставь Басову и Лыкову, мы распределим их между ними.
Ох, чувствую как они обрадуются, когда им на головы свалится по два дополнительных вызова, но ситуация и правда серьёзная.
Времени у нас оставалось в обрез, потому как дети исчезли часа три назад, и сейчас всё играло против нас: стремительно темнело, что осложняло поиски, в округе могли быть дикие звери, а температура упала до пяти градусов мороза. Не так-то и много, но это только начало. Да и деты мальчишки явно не настолько тепло, чтобы выдержать многочасовое нахождение на холоде. Даже если никакие неприятности не встретятся на пути, мороз и пронизывающий до костей ветер сделают своё дело.
Поиски осложнял снегопад, заметая следы и ухудшая видимость. Если спасательная операция затянется, непоседы могут погибнуть. Неужели нас снова ждёт неудача, как с рыбаками? Нет, нужно прерывать эту пагубную тенденцию — терять людей.
К поискам пропавших детей привлекли с дюжину охотников, два наряда стражей порядка, с десяток неравнодушных жителей города, пару целителей, включая меня, и двух провидцев. Всего вышло больше трёх десятков человек. Спасательную операцию возглавил капитан Ерохин, с которым мы пересекались в доме Вельского.
— Слушаем меня внимательно! — скомандовал страж порядка. — Сейчас разбираем фонари и тёплую одежду, растягивается цепью с расстоянием в десять метров друг от друга и прочёсываем местность. Я дам сигнальные ракетницы с зарядами, которые нужно будет запускать в случае обнаружения детей или по моей команде. Также, время от времени, мы будем останавливаться и подавать звуковые команды. В это время мы никуда не идём и ждём на случай, если нас услышат и ответят.
— А что скажут предсказатели? Они могут подсказать что с детьми случилось, и куда нам вообще нужно идти, чтобы их спасти? — поинтересовался кто-то из толпы.
— Я вижу их, стоящими на заснеженном холме, у самого обрыва. Двое мальчишек прижались друг к другу от страха и холода. Детям грозит страшная опасность, — пробормотал мужчина в возрасте.
— Мы спасём детей, всё будет хорошо, — ответил второй мужчина с даром провидца. — Нам нужно идти на восток.
— Надо же, а я думал, на север! — не выдержал Анненков. — Так могу и я предсказывать! Ясное дело, что нужно на восток идти, потому как мы на восточном краю города, а лес только в одном направлении.
— А вдруг они шли не прямо, а вдоль города? — предположил я. — В любом случае, даже эта информация лучше, чем ничего.
Я в какой-то степени разделял позицию Ярика, потому как ждал от провидцев больше пользы. Мне казалось, они должны идти вперёд и вести спасателей за собой, предупреждая обо всех возможных опасностях. Вместо этого они пробормотали нечто нечленораздельное без какой-либо конкретики.
От использования снегоходов мы отказались, потому как они слишком быстрые и производят много шума. Даже если дети будут кричать рядом, есть шанс их попросту проехать мимо и не услышать призывы о помощи. Пришлось грести по снегу пешком. К счастью, из-за постоянных перепадов температуры снег подтаял, и едва доходил чуть выше щиколотки. А ещё он слежался, и нога не проваливалась так глубоко. Лишь местами встречались заметённые овраги, в которых глубина снега могла доходить до пояса.
Несколько раз мне приходилось отвлекаться от поисков, чтобы помочь самим участникам команды, которые попадали в неприятности: один подвернул ногу, провалившись в покрытую снегом яму, второй наткнулся в темноте на сухую ветку и разодрал лицо, третий упал с заснеженного склона, но отделался лишь ушибами.
По мере того, как мы прочёсывали лес, я использовал своё внутреннее зрение целителя. Обычно оно используется для диагностики состояния пациента, но в данном случае позволяет замечать всё живое вокруг. А вдруг мальчишки провалились в глубокий сугроб и не могут выбраться? Счёт идёт на минуты, прежде чем они погибнут от удушья. Рядом с каждым подозрительным оврагом я запускал целительское видение и поражался тому, как выглядят дикие животные. За это время мне удалось наткнуться на ежа и двух бурундуков. Они находились в спячке, поэтому жизненные процессы были замедлены, каналы практически не светились, а энергия текла настолько медленно, что на первый взгляд могло показаться, будто она вообще стоит на месте.
Мы в точности следовали указаниям Ерохина, но с каждой минутой надежда таяла. Все звуковые сигналы заглушал сильный ветер, а свет от фонарей едва было видно с расстояния в сотню метров из-за снегопада. Спустя два часа нам казалось, что отыскать сорванцов уже не удастся, но внезапно один из провидцев неожиданно встрепенулся и повёл нас немного в сторону от намеченного маршрута.
Сначала мы услышали собачий лай, а потом и самого виновника шума. Он мчался к нам, виляя хвостом, а затем повёл к мальчишкам. Откуда здесь взяться псу — непонятно. Может, он тоже отправился на поиски пропавших мальчишек? Дети действительно устроились на вершине холма, прижавшись другие другу, чтобы не замёрзнуть. Они надеялись, что если будут оставаться на возвышенности, их быстрее найдут.
Жизни и здоровью ребят ничего не угрожало. Да, они подмёрзли, но их быстро отогрели, а мне, как целителю, достаточно было их немного успокоить и подкачать энергией, чтобы прогреть участки тела, пострадавшие от переохлаждения. Не хватало мальчишкам ещё заболеть!
— Что же вы в лес помчались, сорванцы? — выругал их один из охотников.
— Мы за Вымпелом пошли, — объяснил парень, что был постарше и посмелее.
— Что ещё за Вымпел? — удивился охотник.
— Пёс мой. Он самый настоящий друг, а друзей в беде бросать нельзя.
— Это верно, — согласился мужчина.
К тому моменту, как мы вернулись домой, наша смена уже подходила к концу. Последний час мы сидели на
