Заброшка - Эра Думер

дружить с королевой? Вы известны во всем королевстве Кристальных Копытец. Я же – звезда в своем мире, Инитии. Наставник на занятиях часто говорит, что звезды по одиночке – не более, чем крапинки света, а вместе получаются созвездиями. Будет у нас созвездие из Хор-ла звезд, Ваше Копытчество. Да?

Не будь королева плодом воображения, она бы подумала, как отходчивы дети: еще недавно плакал навзрыд, а, поддавшись доброй грезе, уже смеется и горделиво вздергивает нос. Видимо, оттого она не спешила напоминать демиургу, что ее век оборвался.

– Да, – шепнула Жасминовый Рис. – Давай никогда не расставаться, юный создатель.

Когда Жасминовый Рис отдыхала на руках дитя, горный ветер колыхал хвост и норовил выбить из косы цветы вейнита – но при сильных порывах Янус придерживал ее голову из страха, что создание унесет ураганом. Во сне он перепутал единорога с пегасом.

Настало время прощаться. Жасминовый Рис III, новоиспеченный друг Белого Вейнита, подогнула копыто и опустилась низко к земле. После поклона она сообщила:

– Нам пора прощаться.

– Мы еще увидимся? – с надеждой спросил Янус. Ему совершенно не хотелось возвращаться, и его душа томилась от неясных чувств. – Друзья не расстаются надолго.

– Чистая энергия хаоса твоей матушки уничтожила наш мир – и мы погибли.

По лицу Белого Вейнита промчался караван кошмара. Он мотнул головой, заткнув уши и зажмурившись:

– Ты лжешь! И слышать не хочу!

Жасминовый Рис стоически дождалась, пока детская истерика сойдет на нет, и промолвила:

– Не переживай, юный демиург, ибо жизнь скоротечна. Тем не менее она циклична. Это вечное рождение и смерть, колесо бытия. Понимаешь?

Янус прекратил топать ногами и теперь смотрел на единорога с долей скептицизма: он начинал сомневаться, что видит королеву воочию. Белый Вейнит поморщился и потряс головой.

– Янус… Слушай. Слушай меня во все уши. Я открою тебе секрет, который никто не знает. И ты должен хранить его, иначе будешь проклят.

Глава VI. Заброшенное китобойное судно

Светомузыка вызывала мигрень и не позволяла трезво мыслить там, где это было необходимо больше всего: в Архиве Ро-Куро. Я ходила из стороны в сторону, ощупывая стенки китового желудка, мерцавшие сине-фиолетово-зелено-желтым. Биты колотили по мозгам так же, как и те, что издавали сабвуферы заниженных тачек в четыре утра. Раздражающе – я не могла собраться с силами, чтобы найти вход в библиотеку. На Земле Архив выглядел проще и понятнее. А это что? Патикит?

Так как единственным источником света была магия Партизана Харота, оставшегося вдалеке в компании Инанны и Гильгамеша, я пробиралась наощупь. Мало этого, китиха вертелась в такт музыке, и меня пошатывало.

«Может, попросить Туннану поставить медляк? Какая ирония – взять за традицию устраивать что-то романтическое на первых этажах миров».

Задумавшись, стукнулась об Яна, который двигался мне навстречу, и обвила его руки своими. Это получилось случайно, и сентиментальные мысли непрошено полезли на ум, из-за чего мы оказались в неловком положении. Видимо, мне стоило устроиться пророком, потому что как только наши руки сцепились, а глаза встретились в зареве софитов, музыка оборвалась скретчем и Туннану объявила:

«Йо-йо-йо, чуваки! Кажется, у нас появился запрос на бе-е-елый танец! – Китиха включила запись аплодисментов, и овации заполнили головы обитателей ее желудка. – Дамы приглашают кавалеров. И без глупостей, а то выплюну в открытый космос!»

У меня вырвался раздраженный выдох, макет цыкнул. Я прошептала:

– Все демиурги – ненормальные, да? Один алкоголик, клепающий бывших консультантов Яна, другая… создала Космическую Китиху. Бредятина.

– Могло бы быть и хуже, – хмыкнул макет. – Это лучше, чем караоке. Я бы спел так, что вой Туннану показался бы вам пением райской пташки.

В терминале Третьего этажа, вспомнилось мне, оригинальный Ян пел безупречно. Очередное отличие между ними отрезвило меня, и я попыталась расцепить руки, меня сбила с толку Инанна. Она пробежала мимо, таща за собой Партизана Харота. Харот, боясь коснуться железной леди в неположенном месте, сцепил свои пальцы с ее и развел их: пара образовала ладью. Агент АИН держала осанку так, будто не танцевать собиралась, а отрабатывать новые приемы кунг-фу.

– Просвети-ка, квадрат мне в вальс, что это ты сейчас творишь? – Партизан прожигал взглядом темноту в прорези ее маски.

– Не ори, – отозвалась Инанна. – Главное правило при захвате заложников – следовать всем приказам террориста, даже унизительным. Мы порабощены огромным китообразным, и она правит бал.

– Так пошла бы с Гильгамешем поплясала! Счет-то неровный!

– Тебе я доверяю меньше, чем твоему напарнику, так что оставайся на виду.

Тон Инанны не терпел возражений. Я представила ее в отношениях, на свадьбе, как она молча кивает на поворотные эпизоды жизни: будь то предложение руки и сердца, новость о беременности и обнаружении неоперабельной опухоли. «Как прикажете, выйду замуж». «Принято, рожу». «Опухоль? Устраним. Не устраним? Будет исполнено».

Я посмеялась своим потайным шуточкам над напарницей. Гильгамеш держался особняком, посылая подбадривающие улыбки нашему танцевальному квартету. Обстановка, накалившаяся на прошлом Этаже, остыла: полагаю, Харот просто был беспринципным пиратом, и никем больше, он легко нас предал бы, без колебаний убил, а сейчас не делал этого лишь потому, что не видел выгоды.

«Каждой твари – по паре! Ковчег музыки отправляется, погнали-и! – завопила Туннану и поставила мелодию, под которую мои молодые родители станцевали бы за милую душу. – Зажгите по полной, ведь это ваш последний шанс!»

Никогда не видел тебя столь прекрасной, как сегодня вечером,

Никогда не видел столь яркого сияния,

Никогда не видел, чтобы столько мужчин хотели потанцевать с тобой,

Они всего лишь ищут интрижку

В расчете на маленький шанс.11

– Дискотека восьмидесятых? И откуда ей известны земные песни? – я позволила Яну положить ладонь мне на поясницу; второй он придерживал мою правую руку. Левой коснулась его плеча, и мы начали медленный круговорот на месте, стараясь не поскользнуться на слизи. – Клиентоориентированность на высшем уровне.

– Демиург Ро-Куро болтает в наших головах, – сказал Ян. – Не думаю, что большая проблема достать из наших воспоминаний какой-нибудь шлягер. Давай взбодримся, девчонка в красном.

И я никогда не видел платья, в которое ты одета,

Или блеска в волосах,

Что цепляет взор:

Как же я был слеп.

Макет раскрутил меня и вновь подхватил под поясницу, прижав ближе. Я уперлась запястьем в его грудь, оставляя между нами просвет. Дышалось тяжелее – возможно, я не привыкла к энергичным па в брюхе кита, плывущего через всю галактику. Или мне не хотелось сокращать дистанцию между мной и лидирующим марафонцем на пути к известному финишу.

Ян наклонился, подобрался к моему уху и произнес: