Рискованный путь - Алексей Игоревич Ильин

— Вишневецкая.

— Ванда, это Гаранин, — Рома даже порадовался тому, что его голос звучит достаточно равнодушно.

— Я знаю, твоё имя высветилось у меня, — она помолчала, а потом спросила. — Зачем ты звонишь?

— Я хочу забрать свои кинжалы. Они тебе не нужны, а для меня…

— Нет, — спокойно ответила Ванда.

— Что? — он даже опешил. Не ожидал, что она ответит так категорично. — Но, почему? Они ничего не стоят, продать их невозможно, и эта пара представляет ценность исключительно для меня.

— Они много значили для меня. Я это помню. Также, как моё кольцо с изумрудом. И теперь я хочу понять, почему они столько для меня значили, — ответила она всё также спокойно. Но вот Роман таким спокойствием похвастаться не мог, поэтому процедил, едва сдерживаясь, чувствуя, как начинает волноваться его источник.

— Ванда! Я настаиваю…

Негромкий хлопок и удивлённый вскрик Ольги, донёсшийся до него из приёмной, заставили прерваться на полуслове. Практически сразу раздался раздражённый голос Димы:

— Доброе утро, Ольга. Ваш шеф у себя?

Роман резко нажал отбой, а потом, подумав пару секунд, вообще отключил телефон, чтобы он не зазвонил в самый неподходящий момент, напряжённо вслушиваясь в разговор за дверью.

— Простите, Дмитрий Александрович, но вы не имеете права здесь находиться. Вы офицер Службы Безопасности… Или Роман Георгиевич натворил что-то страшное, и вы пришли его арестовывать? — раздался нежный голосок Олечки.

Рома же думал только об одном: как Дима здесь оказался, минуя все сигнальные чары? А потом до него дошло, он же телепортировался, скорее всего, по остаточному следу. Значит, про его фиаско в мотеле, он уже знает. Как же хорошо, что ему самому хватило ума телепортироваться в приёмную, а не прямиком в кабинет. Он, наверное, чем-то задним чуял, что так будет лучше.

— Я здесь не как офицер Службы Безопасности. И, поверьте, Оля, я имею право здесь находиться, — в Димкином голосе прибавилось раздражения.

— И как кто же вы здесь? — продолжала упрямо допытываться Ольга, хотя голос её заметно дрогнул. Ей было, явно, не по себе, но она держалась.

— Как глава его Рода, — любезно пояснил Дима. Приехали. И как же: «Между нами ничего не изменится»?

— А разве так бывает? — задумчиво произнесла Ольга.

— О, да, поверьте, ещё и не так бывает. Так где он? — а вот теперь в голосе Димы прозвучало нетерпение. — Он там? — наверное, он имеет в виду кабинет.

— Нет, его здесь нет.

— Какая фантастическая преданность, — голос Димы приблизился к двери. — Вы же не будете возражать, если я посмотрю?

— Нет, но… — Ольга не успела договорить, а Рома увидел, как ручка двери медленно поворачивается.

И тогда он сделал то, чего не делал уже очень много лет, глава второй Гильдии нырнул под стол, и замер там, стараясь даже дышать через раз.

Дверь открылась, но шагов слышно не было. Наверное, Дима осматривал комнату с порога. Рома слегка пошевелился, стараясь принять более удобное положение, и тут же замер, услышав характерный скрип кожи своей куртки.

— Действительно, никого нет, — раздался задумчивый Димкин голос, казалось, совсем близко к столу, под которым сидел Гаранин. — Но я мог бы поспорить, что он здесь, я же чувствую…

Дверь закрылась, и голос отдалился. Рома выдохнул, закрыл глаза и несильно ударился затылком о переднюю стенку стола.

— Что ты творишь, мать твою? — пробормотал он, не спеша, тем не менее, вылезать. — Ты на хрена прячешься? Ты что, ребёнок?

Но Роман не мог заставить себя вылезти. Он не мог снова заставить себя пережить это чувство беспомощности перед главой Рода. Когда-то ему удалось вырваться из этого круга, но сейчас не был уверен, что сможет противостоять. Ему было сложно по какой-то причине отказать Диме даже в то время, когда тот не являлся его главой. Что же будет сейчас?

— Неужели это только потому, что он Тёмный? — снова пробормотал Гаранин. — Нет, этого не может быть, иначе, я бы своего повара как дрессированная собачка слушался.

— Я не могу уловить след от перемещения, — снова раздался голос Димы в приёмной. — Каким образом он ушёл, если здесь нет остаточного фона?

— Ногами, — а вот сейчас в голосе Ольги прозвучало злорадство. — Он ушёл ногами. Представляете, так тоже можно перемещаться.

— Ногами? Нет, я, конечно, всегда знал, что Гаранин склонен к извращениям, но чтобы до такой степени? — проговорил Дима озадаченно. А Ромка закусил костяшки пальцев, чтобы не заржать. — Он не говорил, когда вернётся?

— Нет, Роман Георгиевич не говорил мне об этом, — похоже, Ольга привыкла к нему, потому что теперь говорила, мило улыбаясь.

Ну да, Дима умеет произвести впечатление милого мальчика, а дар, от которого кровь стынет в жилах, при Ольге ни разу не призывал. Хотя здесь, конечно, возможны варианты, учитывая её одержимость смертью. Как бы она в него не влюбилась в этом случае. Роме была известна эта особенность его секретарши. Более того, он знал, почему так произошло, но не мог ей помочь. Приходилось надеяться, что она встретит однажды молодого некроманта попроще, чем Дима, и обретёт счастье.

— Оленька, а ведь я буду приходить сюда так часто, как только взбредёт мне в голову, — вот сейчас этот гад тоже улыбался. Улыбка всегда слышится в голосе. Рома, услышав этот ласковый тон, передумал вылезать из-под стола, решив дождаться здесь, пока Дима уйдёт.

— И когда приблизительно вы будете приходить? — деловито поинтересовалась Ольга. — Я обязательно буду готовить очень вкусный кофе к вашему приходу.

— О, когда мне в голову взбредёт. Может быть, через час, а может быть, через два дня. А может быть, это вообще буду не я, а кто-нибудь другой по моей просьбе, — Дима замолчал, а потом добавил: — Я всё равно его найду, можете Роме так и передать. Этому барану нужна помощь, и хочет он или нет, но я ему эту помощь предоставлю. Да, если увидите его раньше меня, передайте вот это. Только ради всех богов, не открывайте коробку и тем более не берите её содержимое в руки, это может привести к вашей гибели, и я себе подобного никогда не прощу. Вы