Небесная академия. Ученица и наездник - Элис Айт
– Все хорошо? – скупо спросил Куланн.
– Терпимо, – так же немногословно ответил я.
Когда это было необходимо, старый вояка становился удивительно понятлив.
И снова без лишних разговоров он отступил в сторону, открывая стоящего за ним человека ростом пониже. Я склонил голову перед ректором.
– Освальт.
– Тарен, – он махнул рукой. – Идем сюда.
Для разговора Куланн уступил нам собственную комнату, а сам встал снаружи удостовериться, что никто не подслушивает. Но ректор, вольготно сев в чужое кресло, все равно понизил голос.
– В общих чертах мне уже известно, что произошло. А теперь хочу услышать твою версию.
Должно быть, ему все рассказали по пути к преподавательскому корпусу. Академия стояла на ушах. Вернее, та ее половина, которая не уезжала на бал бургомистра или успела оттуда вернуться. Еще бы, беспричинное нападение грифона на студентку-первокурсницу, да еще на Львиной Голове, а не на Орлиной, – такое не случалось уже… Я сам не знал сколько. Может, и никогда. За пределами Облачных вершин всякое бывало, но не здесь, где преподаватели старательно поддерживали в равновесии договор, заключенный Арианом Наездником с королями неба еще двести лет назад.
Разумеется, это произвело… определенный шум. Я и сам принял участие в его создании, что уж там. Не оставалось иного выбора, кроме как сразу же после нападения отправить к ректору гонца. Освальта выдернули прямо с бала, он даже нарядный атласный костюм, расшитый золотом, не успел сменить.
– На Забаву наслали морок, – сказал я.
У ректора расширились глаза. Такой прямоты он от меня вряд ли ожидал.
Морок был заклинанием, призванным помутить разум жертвы. Она видела то, чего нет, слышала то, чего нет. Такое колдовство использовали и на поле боя, и в политике. В битве – посылали впереди войска иллюзорный отряд, чтобы выявить вражеские засады. В кулуарах дворца – перекраивали расстановку сил всего одной удачно состряпанной сценой измены, которой на самом деле не было. Какой-нибудь граф видел соратника в объятиях своей обнаженной «жены», вспыхивал ревностью – и долой крепкий политический союз.
То, что Забава набросилась на Эйри, можно было объяснить только мороком. Грифоница не вспоминала о детеныше несколько месяцев, а если бы и вспоминала – девчонка Заката пальцем не тронула. Случись такое, малыш к ней не ластился бы сразу после нападения.
Единственный человек на много миль вокруг, который мог бы устроить нечто подобное, это Коллар. Проще говоря, я обвинял его в нападении на Эйри.
– Хочешь под монастырь нас всех подвести? Надеюсь, ты еще ни с кем своими сумасшедшими догадками не поделился? – прошипел ректор.
– Нет, только с тобой. Или тебе тоже врать прикажешь, чтобы вообще никто не был в курсе, что на самом деле происходит в академии? – огрызнулся я.
Серые глаза Освальта приобрели стальной оттенок.
– Прости, – тут же извинился я, осознав, что сболтнул лишнего. – Не знаю, что тебе рассказали по пути, но я-то все видел сам. Забава ее чуть не убила. Если бы не я, у нас на руках сейчас был бы растерзанный труп ни в чем не повинной девочки.
Взгляд ректора смягчился.
Он не хуже меня понимал, что для академии тогда настали бы тяжелые времена. Одно дело – когда студенту сначала дают основательную подготовку. Тогда, если он и получит травму от собственного грифона, можно объяснить это тем, что он не следовал инструкции или нарушил правила дрессировки. А когда грифон без видимой причины убивает только-только поступившего студента, к тому же на нейтральной территории, а не возле гнезд, это уже совсем иная история. Сколько богатеньких родителей задумаются о том, что может случиться на Облачных вершинах с их драгоценным чадом?
– Так, давай-ка начни сначала, – Освальт сцепил пальцы и положил руки на колени. – Ты ответил на приглашение на бал согласием. Какого демона ты оказался в это время в академии?
– У меня было дурное предчувствие, – неохотно признался я.
– Предчувствие, – выразительно повторил он.
– Да, это к делу не подошьешь, но оно же оправдалось.
Освальт вздохнул.
– Мы и так явно ничего к делу не пришьем, поэтому давай дальше. У этого твоего… предчувствия были предпосылки?
– Только намеки Коллара, что он твердо намерен отыскать эн-хея среди студентов. А сегодня они оставались, считай, без присмотра. Сам знаешь, что в такие дни обычно бывает. Я почувствовал, что неспроста всех преподавателей уводят из академии, и решил задержаться, плюнув на этикет.
Ректор поморщился.
– Ну, как бы я ни относился к «предчувствиям», ты оказался прав. Комендант уже ко мне примчался. Сообщил, что студенты пытались его опоить сонным зельем.
– Опять? – хохотнул я.
Ректор тоже позволил себе улыбку.
– Ага, каждый год одно и то же. Почему каждый курс думает, что он умнее предыдущего?
– У бедняги Шуана, наверное, на это зелье уже аллергия.
– Почти. Запах он за милю чует. Но тревогу поднимать не стал. Сказал, надо же дать ребятам расслабиться. Расслабились, – мрачно закончил Освальт.
Я покачал головой. Да уж, неудачное совпадение.
– Будешь их наказывать?
Он не думал ни мгновения.
– Если сами не начнут трепать языками – нет. Студенты должны думать, что у них есть свобода воли, а для создания крепкой команды нет ничего лучше, чем совместная попытка обдурить преподавателей и потом надраться. Хотя первокурсники что-то рано распоясались – всего неделя прошла. Обычно они ждут хотя бы пару месяцев.
Я хмыкнул:
– Да ладно?
Когда на первом курсе учился я, мы продержались пять дней, после чего воспользовались первой же возможностью и смылись в город. Точь-в-точь как это сегодня пытались сделать однокурсники Эйри. Она, разумеется, упорно молчала в ответ на все вопросы, что сегодня делала после наступления темноты у авиария. Но у того, кто восемь лет назад сам линял под покровом ночи в Вайль, сложить два и два проблем не составляло. Я даже знал, к какому именно участку стены Эйри и Уин шли в тот злополучный момент.
– Ваш курс был исключением. Еще бы, с тобой-то в заводилах, – Освальт развел руками. – Не удивлен, что именно твоя ученица тоже оказалась замешана в чем-то подобном в первые же дни. Но мы отвлеклись, – его голос посуровел. – Надеюсь, ты будешь очень тщательно выбирать слова, потому что такими обвинениями, как в начале этого разговора, без весомых доказательств не бросаются.
Я кивнул и помолчал, собирая мысли в кучу.
Говорить не хотелось. Во-первых, потому, что придется посвящать ректора в некоторые тайны,
