Дело мертвого дракона - Мария Камардина
– У меня места в дневнике не хватит, чтоб описать вот это всё. – Влад обводит широким жестом машины и суетящихся мужиков в разной форме. – Поможете с формулировками, Катерина Пална?
Я качаю головой:
– Да ладно, теперь уж можно и на «ты».
Он в ответ каверзно ухмыляется:
– Я бы не рискнул «тыкать» женщине, способной с одного удара прикончить дракона.
Я смеюсь и собираюсь ответить, мол, кто б говорил, но тут к нам подходит Кожемякин и встаёт напротив – ноги на ширине плеч, руки на поясе, большие пальцы засунуты за ремень джинсов.
– Что, правда с одного?
Тон у него такой, словно он заранее настроен не верить ни единому слову. Мне резко становится неуютно, а вот Влад выпрямляется и вздёргивает подбородок.
– Уж извините, запись боя не вели. Честного слова хватит?
Драконоборец хмыкает, качается с пяток на носки и обратно, а потом суёт руку в карман куртки и протягивает нам на раскрытой ладони два камешка – небольших, с грецкий орех, мутно-зелёных и непрозрачных, как толстое бутылочное стекло.
– Саниным копьём добыты, – поясняет он. – Смотрите уж сами, как будете делить. Чтоб новичкам да двух драконов завалить… Везучие вы, дорогие товарищи.
Он стряхивает дракониты Владу в ладонь, окидывает нас ещё одним задумчивым взглядом и неожиданно предлагает:
– Можете мне сдать. Тысяч по тридцать пойдут.
Мы переглядываемся, Влад удивлённо округляет глаза. Я хмурюсь и пытаюсь заставить работать прибитый успокоительным мозг.
– От новых неассимилированных драконов камни и по пятьдесят тысяч могут стоить.
– Могут и по сто, и по двести, – легко соглашается драконоборец. – Если необычные свойства. Но к тому моменту, когда это выяснится, они и ассимилироваться могут, и размножиться, будет им красная цена в десятку, чисто за размер. – Он пожимает плечами. – Так-то и на сувениры оставить можно, ваше право. Но если что, звоните.
Он удаляется, не прощаясь. Влад перекатывает камушки по ладони, потом протягивает мне один.
– Можно считать моральный ущерб компенсированным, – комментирует он. – Ничего так сходил на практику. Полиции такое и не снилось, а?
– Полиция в реале видела и не такое, – возражает подошедший Князев. Глядит на сына, потом на меня, сдвигает очки на лоб и защипывает переносицу двумя пальцами. – Вот скажите мне, Екатерина Павловна, это у вас невезение такое или шило, простите, в одном месте? Ладно – этот оболтус, но вы-то зачем полезли с копьём на драконов?
Влад криво ухмыляется, я морщусь.
– Что поделать, Олег Андреевич, ведьм мне сегодня не попалось. – Капитан возвращает очки на место и смотрит на меня, нехорошо так, но я не настроена на вежливость. – И вообще, идите предъявлять претензии Ундине. Она, кстати, считает, что мне опять нужно лезть в вашу работу. Не подскажете, что наше законодательство по этому поводу говорит?
Князев отводит взгляд и шевелит губами – слов не слышно, но я прямо вижу на лице субтитры с некоей многоэтажной конструкцией.
– Не вздумай, – говорит он наконец без тени улыбки. – Вопрос я улажу, но… Не вздумай, поняла? Тебе ещё замуж выходить, детей рожать, а не вот это вот всё.
– Шовинизм, папенька, – с явным удовольствием встревает Влад. – В наш-то прогрессивный век слышать такое от стража закона, ай-ай-ай… И что это за «я улажу»? Наша доблестная полиция работает по принципу «Закон – что дышло»?..
– Ещё погромче скажи, ага! – неожиданно эмоционально рявкает капитан. – Всего три проверки за два месяца, пусть четвёртую проведут! Мало мне по прошлому разу отчётов!..
– А что было в прошлый раз? – тут же интересуется юное дарование, но капитан только зло отмахивается и щурится на меня, словно ждёт, что я начну возражать.
Да щас.
Ундине можно делегировать дохлых драконов кому попало – так и мне не запрещали.
– Я хотела сказать, что в законе есть конкретные статьи только про Саламандр – и про прекращение полномочий носителя Знака, – уточняю устало. – А если кто-то попытается на меня повесить ещё и эту дрянь, я вспомню нормы насчёт вреда здоровью, причинённого элементалями, тоже вам придётся разбираться.
Князев одаривает меня подозрительным взглядом, но тему оставляет.
– Поехали, – велит он сыну. – Подброшу тебя до дома.
Влад нехотя выпутывается из пледа и встаёт, но идти не спешит. Оглядывает рукава, снова пытается отряхнуть брюки и наконец решается:
– А можно мы про вот это вот всё маме говорить не будем?
Капитан хмыкает.
– Значит, врать стражам закона ты разрешаешь?
– Её удар хватит, – скорбно сообщает парень. – А меня, как несовершеннолетнего, всё равно отправят жить к отцу.
– На полторы недели, – парирует Князев. – И то не факт, квартира записана на тебя, выселишь этого вашего электрика…
– Автомеханика.
– И его тоже. Будешь жить в своё удовольствие.
– Готовить, стирать, убирать, – негромко дополняю я. – Коммуналку платить. На учёбу придётся забить, пойти работать…
Князевы косятся на меня одинаково недовольно. Потом младший вздыхает и использует последний аргумент:
– Можешь позвонить бабушке, сказать, что я у тебя в гостях и согласен съесть гору котлет и две горы оладий.
Старший закатывает глаза и качает головой.
– С козырей пошёл… Ладно, поехали.
Влад расплывается в улыбке, машет рукой на прощание, и оба уходят к машине. Гошка сонно фыркает, спустя мгновение мне на плечи ложатся ладони, и я запрокидываю голову. Сашка смотрит на меня сверху вниз и виновато улыбается.
– Ты как? До машины дойдёшь или донести?
Я собираюсь было изобразить бодрость и самостоятельность, но лень. Выяснять отношения, впрочем, тоже лень, хорошее у МЧС успокоительное.
– Неси, – разрешаю великодушно. – В машине поговорим.
Сашкина улыбка чуточку бледнеет, но он кивает, поднимает меня на руки и добросовестно несёт все тридцать метров под любопытными взглядами. А я думаю, что сильный и тренированный мужик – вещь в хозяйстве, безусловно, полезная. И да, у хорошего драконоборца выручка куда выше, чем зарплата у помощника начальника департамента, и с документами он справляется, но с копьём, судя по всему, лучше, и тренируется он у крутого специалиста…
И все аргументы, которые он может мне высказать, я знаю отлично. А ещё про статистику травм и смертей знаю, про безопасность на турнирах и отсутствие оной в диком лесу и про то, что зарабатывать на свадьбу, или чего он там хотел, можно куда менее экстремальными способами…
А ещё знаю, что могу с полным правом за него не выходить, раз мне это всё так не нравится.
И знаю, что выйду.
А значит, скандал не имеет смысла.
В машине я минут десять молчу и старательно на него не смотрю. Пусть нервничает, а то ишь, секреты у него.
– Чья была идея? – спрашиваю наконец. – Шефа?
Сашка поспешно кивает.
– Я когда за его копьё схватился, ну помнишь, в январе… – Я киваю, и он, чуть приободрившись, продолжает: – Он меня потом вызвал. Говорит, кристалл не заряжен был, а тут взял и засветился. И током не долбануло, и слушалось… Сказал, что это точно талант, жалко упускать, а умельцев с документами возиться полно. Договорился с Василь Никитичем… Он вообще учеников редко берёт, чисто по дружбе. Ну и вот.
– Ну и вот, – повторяю со вздохом. – А чего молчали?
Сашка косится на меня с подозрением. Я вспоминаю слова, которые употребляю в отношении разных бестолковых драконоборцев, когда оные не слышат, и решаю, что смущаться
