Блог Бабы Яги. Путь в железных сапогах - Натали Смит
* * *
Ядвига пропала, не ответив, что это значит. Да и не до общения стало: путь нашей компании пересекся с душами.
Изольда ощутимо напряглась, как это может сделать дом: заскрипела бревнами, хлопнула, закрываясь, ставнями, поднялась на ноги.
Меня слегка прижало дверью, чтобы скрылась внутри, но любопытство…
— Трапеза? — пискнул мыш, спикировав мне на плечо.
— Нет.
Голова Бальтазара протиснулась между моим бедром и косяком.
— Какие-то они невеселые, — заметил он, впрочем, без ехидства.
— У нас за столом и до этого счастливых не наблюдалось.
Одна Настя не выглядывала, сидела на лавке, руки на груди скрестив, хмурая.
Мрачная кавалькада из нескольких десятков душ перегородила путь, не подняв ни пылинки — шли они над землей. Я, сама не осознавая, вышла на крохотную веранду, рассматривая и зачем-то их пересчитывая. Они не сильно отличались от тех, что я раньше видела в двух других мирах, разве что все как на подбор тощие и лица более чуждые, как в страшилках.
Мужчины в основном, немного женщин. Серые краски тел, местами с глубоким зеленоватым отливом, тусклые одежды истрепаны, кое на ком просто лохмотья и те, казалось, пеплом припорошены. Все выглядели настолько бездомно, будто чем дольше они здесь, тем более походили на одинаковые огородные пугала с шевелящимися в безветрии волосами, с белыми точками в черных провалах глаз, с тенями во впалых щеках.
— Красавица, судьба свела нас в этот чудный день! — Казимир с ухмылкой погрузил руку в ближайшую женскую душу с растрепанной косой, аккуратно подтянул ближе, а затем наклонился к призрачному лицу, как будто в поцелуе. Демон открыл рот шире, и душа безмолвно втянулась в бездну, лишь тонкие серые руки взмахнули…
Все закончилось в мгновение ока, кажется я даже не моргнула ни разу. Казимир сыто рыгнул и смутился:
— Простите, где мои манеры.
Я ожидала, что остальные бросятся на обидчика, но их взгляды были прикованы ко мне.
Распутье
Время застыло на несколько мгновений. Пустошь, и без того не баловавшая звуками, окончательно замолкла, затаила дыхание в ожидании нового действа.
Все эти души, будто изжеванные Навью, перемолотые сухими ветрами с песком, в жалких остатках некогда добротных одежд, с глазами, в которых застыла вечность скитаний, встали полукольцом у ног избы.
— Сверкая впалыми глазами, вся в рубище, худа, бледна, стоит, луной освещена… — тихо продекламировал за спиной кот.
— Что за патетика? — насторожился Морок. — Может, валерьянки, в себя прийти?
— Почему бы и да! — покладисто согласился кот, но шиш ему — бармен тут я, и у нас сейчас не наливают, даже за стихи Пушкина с табуретки.
Толпа зароптала. Голоса, шелестя и наслаиваясь друг на друга, обрели громкость, и мы расслышали:
— Отвори нам врата…
— Сними оковы…
Действо заворожило: развевающиеся волосы, мольбы, изможденные тела, могильного цвета лица и отрешенные выражения на них, не соответствующие трагизму ситуации. Темная половина меня была довольна, ей нравилось это зрелище. Спуститься бы к ним да проводить… Я тряхнула головой, отгоняя липкое наваждение — они лживы, как хищные цветы. Распустили ярким цветком приманку для Яги.
Одна женская душа протянула ко мне руки и нараспев завела:
— Тоска въелась, не унять. В грудь и сердце впилась когтями упыриными, растеклась по жилам, по костям ноетой и сухотой. Отвори, Яга-привратница, да пусти света белого, света белого очи долгонько да не видывали…
Она заплакала. Страшные черты искривились, растеклись свечным воском, вся толпа как один подхватила, напевая про белый свет и раскачиваясь на месте. Мне не нравились их глаза — у душ, которые провожаю я в Лукоморье, и то получше будут, а у этих совершенно потусторонние. Казалось даже, что эти глаза поглощают крупицы света, которого и без того не хватает в Нави.
Ядвига не зря предупреждает: мудрые советы не слушать — себе дороже выйдет; а я не из тех, кто от вовремя данного совета отмахивается и твердит про личные границы.
— Уходим! — Я попятилась в избу, то и дело натыкаясь на кота.
Кощей кивнул и сжал поводья, Казимир забрался на метлу.
— Стряслось что? — вскочила Настя, сменив настроение, как бес личину, и готова была в бой.
— Нормально, драпаем, держись за воздух! — весело отозвался Бальтазар и обнял лапами ближайшую лавку.
— Гони! — пропищал Супчик, впившись когтями в плечо.
Изба вздрогнула и совершила несколько прыжков, предположительно в ту сторону, куда нам нужно, — не до любования пейзажами в оконце, сами понимаете, — и так резко затормозила, что кашпо из черепа безымянной бывшей Казимира сорвалось с крючка и едва не попало в кота. Череп крепкий, ничего ему не будет, а вот кактус, полетевший с куском земли в дальний угол, было жалко.
— Тпру-у! — раздался снаружи голос Кощея.
— Я не пожалею — гвоздей под простыни насыплю, будешь тпрукать, Андрюха, — спокойно посулил конь.
— А ничего такие метлы я делаю, скорость хорошая, аж волосы дыбом, — веселился Каз. — Сам себя не похвалишь…
— … и привыкать неохота… — что-то бубнила себе под нос Настя, потирая лоб.
Выглянула наружу. Пейзаж поменялся: потрескавшуюся сухую землю заменила растительность. Не тропики, конечно, но кустик там, клок травы сям — уже разнообразие. В небе носились одиночные птицы; на низких, кривых, будто скрюченных болезнью деревьях каркали вороны. Под лапами избы проглядывала старая дорога, некогда хорошо хоженая, а сейчас будто растворявшаяся в земле от времени и одиночества. В пыли пробегали маленькие ящерки, да и всё, никаких непрошеных соседей. Оторвались от неупокоенных, и то хорошо. Действительно, ну их.
Я на минуту задумалась, как неоднозначна роль Яги в Лукоморье и соседних с ним мирах, столько условностей и мелких деталей рабочего процесса, что и запутаться немудрено. Может, затем и нужны контрасты, чтобы держаться в рамках и не отходить в сторону, не своевольничать, не пытаться изменить распорядок вещей? Души за последней трапезой у меня, загадочные души, питающие магическое солнце, души в Нави, души в людском техномире… Слишком много. И кладбище старое я еще не все выжгла — там работы предостаточно, но хотя бы тихо стало, никто не шепчет о моей неправильности, да и выпить силы не пытаются. Теперь этим занимается кое-кто другой.
— Андрей, мы в ту сторону ломанулись хоть? — спросила я.
— Да, не сворачивали, все по плану.
Привычка все
