Лозоходец - Айлин Лин
Даша, завидев нашу компанию, улыбнулась:
– Садитесь, пострелята, сейчас и одёжа вам готова будет.
Она ушила пару штанов, больно худыми были мальчишки, по сравнению со Стёпкой и даже с хрупкой Танюшкой. Покончив с этим делом, отыскала пару подходящих рубах, бельё.
– Бегите, переоденьтесь в нашей комнате.
Мальчишки скрылись за занавеской.
– Как думаешь, – подошла Дарья ко мне и спросила шёпотом, – получится у отца? Ну как Тукай приедет их забирать? Он единственный родственник, право на них имеет.
– Спрячем, коли придётся, – нахмурился я.
Как бы ни было, пацанов не отдам.
Из спальни показались Самир и восторженный Равиль. Малыш всё оглаживал руками рубаху, осматривал просторные штаны, что болтались на его тощем тельце.
– Спасибо, – подошёл старший брат к Даше.
Жена потрепала его по макушке:
– Идите во двор, постригу вас. Обросшие какие.
Отыскала ножницы и пошла следом за ними. Стёпка и Таня спешно накрывали на стол.
– Папка, они правда совсем одни жили? Такие маленькие? – спросила дочка.
– Да, Танюшка. Так и было. Потому и не мог я их оставить там.
– Ты всё правильно сделал. И за еду не переживайте, мы со Стёпкой можем есть поменьше, если надо.
Я взглянул на дочь, где-то в её душе умерла частичка доверия к этому миру, но родилась новая, та, что называется волей.
– Не надо. Всем хватит, – улыбнулся ей, – у нас и корова есть, и солений сколько вы с мамкой наготовили. Да мы за зиму столько не съедим. Придётся гостей звать, чтобы помогли, – подмигнул я.
Танюшка рассмеялась:
– А и позовём, если надо, – ответила она, ловко водружая на стол горшок с ароматными щами.
Фатих и Салих расплатились со мной мясом, так что Дарья щедро откроила вчера от туши хороший кусок для супа. Запах наваристого мясного бульона выплеснулся из горшка, заполняя собой кухню и вытекая во двор.
Мальчишки забежали в дом, глотая слюнки, остриженные и как-то неуловимо изменившиеся. Пропал голодный блеск в глазах и робость в движениях. Они уже вполне освоились у нас.
Скоро вся наша ватага дружно стучала ложками, уминая щи и заедая их свежеиспечённым хлебом.
Равиль оторвался от опустевшей тарелки, повернулся к Даше и робко спросил:
– Можно я буду звать тебя эни Даша (прим. автора – әни, в переводе с татарского – мама)?
– Эни? – не поняла Даша.
– Это значит мама, – ответил Самир.
На глазах жены блеснули слёзы. Детям, где бы они ни росли: в приёмной ли семье, в детдоме, нужна родная душа рядом. Особенно такому маленькому, как Равиль.
– Можно, милый. Зови как хочешь. Хоть эни, хоть просто мама.
Мальчонка не усидел за столом, вскочил и забрался к Даше на руки, обхватив ручонками её шею. Она уже не сдерживала слёз, прижав Равиля к себе. Самир смущённо повернулся ко мне:
– А мне тоже можно?
– И тебе, – потрепал я его по голове, – мы теперь родня. Вот ещё дед документы справит, и вы настоящими сыновьями нам станете.
Глаза мальчишки радостно засияли, не удержавшись, он тоже подошёл к Даше, прижался к её плечу.
Дочка и сын улыбались.
– Нам бы ещё сестрёнку, – заметила Танюшка, – а то у Стёпки теперь вон сколько дружков, а мне с кем играть?
– Будет тебе и сестрёнка, – подняла голову жена и улыбнулась.
– Не понял, – растерялся я, – Даша?
Та молча кивнула:
– Второй месяц уже… Чувствую, девочка будет.
Вот так новость. Я запустил пятерню в волосы, не веря своим ушам.
– Ура! – звонко рассмеялась Танюшка. – У меня сестрёнка будет!
– Дашка! Что же ты молчала? – я подсел к ней ближе, обнял за плечи.
– Да всё к слову как-то не пришлось, – смущённо улыбнулась жена.
Самир растерянно глядел то на меня, то на Дашу:
– Эни, вам тяжело будет прокормить нас всех. Я на работу пойти могу, я сильный.
– Работы нам и здесь хватит всем, – погладила его Даша по голове, – будешь помогать рожь сеять, на огороде овощи сажать, потом жатва начнётся, сбор урожая. Хорошо? А по чужим людям ходить не надо. Мы и сам себя прокормим.
– Вот увидишь, эни, я хорошо справлюсь. Честное слово! – подскочил мальчишка.
– Конечно, Самир. Я и не сомневалась, – улыбнулась супруга, – ты и брата кормил, и себя. Молодчина. Где же работал? У кого?
– Да кто позовёт, – пожал он плечами, – или сам ходил по деревне, спрашивал,не нужна ли помощь. Огороды полол, воду таскал, нужники чистил. Что скажут, то и делал.
– С таким работником и мы не пропадём, – рассмеялась Даша, смаргивая снова подступившие слёзы.
Таня и Стёпка только переглянулись. Им и в голову не приходило, как тяжело иным детям может доставаться кусок хлеба.
– Ну вот что, – поднялась жена, ссадив Равиля на лавку, – раз уж у нас такой день радостный, давайте, испечём пирогов с грибами и сушёной земляникой. Только вы мне поможете, – обвела она взглядом детей.
– Я тесто заведу, – подскочила Таня.
– А мы начинку сделаем, – Стёпа поманил к себе братьев.
– Договорились, – кивнула Даша, – ну, начнём?
Потом, когда наступили для меня совсем иные времена, я часто вспоминал тот вечер…
Мы долго сидели за столом, объедаясь вкуснющими пирожками и запивая их ароматным чаем на травах. Даша рассказывала детям сказки, я тоже присоединился к ней, поведав историю конька-горбунка. Дети слушали, открыв рты.
В доме было спокойно, уютно и радостно. Все разомлели от вкусной еды и атмосферы счастья, что окутала нас точно волшебным пологом. Мальчишки засыпали меня вопросами, толкая друг дружку локтями в бока. Равиль забрался на руки к Даше и клевал там носом, зажав в руке недоеденный пирожок. Танюшка прильнула ко мне, почти не мигая слушая про волшебного коня и Ивана. Такими я и запомнил их навсегда. Мою семью, подаренную судьбой.
Глава 13
Отец вернулся только к обеду, довольный, протянул мне две бумажки – новые свидетельства о рождении мальчишек.
– Так скоро всё сделали? – не поверила своим глазам Даша, разглядывая документы.
– Повезло, – ответил отец, – какая-то комиссия в детдоме была, там детей сейчас полно, время такое, сама понимаешь. И кормить их нечем, голодно. Лишние рты не нужны никому. Так вот. Пришёл я, значится, в управу, а там женщина с энтой комиссии. Как услыхала, так мне сразу бумажки справили. Рядиться не стали, на вас мальчишек и переписали. Так что теперь они Бугаевы и, стало быть, Егоровичи оба. Вот такие дела.
– Удача какая, – ответил я, разглядывая свидетельства, написанные от руки на плохонькой бумаге, но с печатями и подписями. Всё как положено.
Деревню быстро облетела
