О детях Кощеевых - Алёна Дмитриевна Селютина
– Да это я просто так… Плохая шутка, согласен…
– Нет, если у тебя есть ценное мнение на этот счет и ты считаешь необходимым его до меня донести, чтобы наставить на путь истинный, то давай, неси, – потребовала она.
– Да нет у меня никакого мнения…
– Ну конечно!
– Да я…
– Еще скажи, что ни о чем не подумал!
– А о чем я мог подумать?
– Например, что раз мне уже двадцать три и я старая дева, это само по себе диагноз.
– Так точно не думал.
– О, нынче в моде иные формулировки?
– Жень, ты опять?
Женя поджала губы и замолчала.
– Всё, прекращай, – потребовал Клим. – Ничего такого я не думал. Просто как-то внезапно всё случилось…
– Я же извинилась, – снова нахмурилась Женя. – Неужели так противно было?
– Да нет…
Женя снова поджала губы. Но Климу показалось, что в этот раз не от обиды, а потому что побоялась заплакать. Да что ты будешь с ней делать? Почему все девки как девки, а эта такая сложная?!
А с другой стороны, если уж совсем серьезно, то тех самых, нормальных он ни разу и не встречал. То Ксеня, то Груша, то Злата, теперь вот Женя. И поди разберись, чего им всем надо.
Вот чего надо Жене, которая зачем-то выбрала в качестве мужчины для своего первого поцелуя его?
– Не пожалеешь? – спросил он. – Встретишь своего, а вот уже было.
Она покачала головой.
– Клим, я собираюсь одну часть жизни пропадать в глухих деревнях и селениях, а другую – изучать и описывать то, что я там увидела и услышала. Как, по-твоему, где именно на этом пути мне попадется нужный мужчина? И до скольких лет мне нужно ждать, чтобы просто попробовать, как это?
– И не грустно тебе одной будет, без мужа и без дитенка?
– Мне хорошо будет, – мечтательно улыбнулась Женя. – Я собираюсь посвятить свою жизнь науке, а наука – это и муж, и дети. А одиноким можно и в браке быть, поверь мне.
– Это как?
– А вот так.
– А если муж согласится отпускать?
Сказал – и сам себе не поверил. Права Женя, какой мужчина такое терпеть станет. Вот он сам не так давно рассуждал, что жена должна дома сидеть и пироги к приходу мужа стряпать.
– Ну вот коли найду такого, то сразу на плечо закину и в загс потащу, – засмеялась Женя. – Только ты мне скажи, а зачем это, если заранее знаешь, что человека будешь мучить? Заставлять его ждать и терпеть? А мы вроде как ответственны за тех, кому навязались. Нет, я не готова нести такую ответственность.
Она сложила стопкой карты, которые до сих пор держала в руках, и протянула ему.
– Я обед пошла готовить. Щи будут. Если пиццы тебе не хватило, приходи, отец про тебя спрашивал.
– Приду. Жень, подожди. Плохой поцелуй вышел.
– Просто я не умею.
– Так и я не целовал.
На этот раз придвинулся Клим. Женя смотрела на него с интересом, ничего не сказала и не отпрянула, когда он приблизил лицо к ее лицу, но и глаз не закрыла. Этот поцелуй тоже вышел странным, но, по ощущениям самого Клима, уже куда как лучше. Хотела попробовать, пусть пробует нормально. А то потом еще скажет кому, что он целоваться не умеет.
– Ну как? – спросил Клим, отстранившись.
– Нормально, – кивнула Женя. – Всё, Клим, спасибо, я всё поняла. Больше не надо, ладно?
– Договорились. Жень, а что у тебя на языке?
Женя замялась. А потом высунула язык. На розовом кончике красовался маленький металлический шарик. Она приподняла язык, демонстрируя такой же с другой стороны.
– Это что такое? – поразился Клим.
– Штанга, – рассмеялась Женя. – А вообще, это то, из-за чего я завалила экзамен по философии, когда в октябре поступала в аспирантуру. Препод каким-то образом углядел ее у меня и попытался воззвать к моему чувству прекрасного. Ну а я немножко ответила… – Она тяжело вздохнула. – Ладно, кого я обманываю… Я хорошо ему ответила, в результате мы почти час собачились и в конце даже наорали друг на друга… Вот я и вылетела. Ну и, разумеется, уже нечего было думать пытаться снова поступить туда же.
– А больно было? – спросил Клим.
– Не сдать экзамен? Пожалуй, это был самый болезненный опыт в моей жизни. После него я решила, что надо срочно что-то с собой делать. Видишь, к тебе вот пришла мириться…
– Да нет, я про другое. Эту штуку в язык вставлять больно было?
– Да нормально, – пожала плечами Женя. – Больше с заживлением мучилась. А что, тоже хочешь? Имей в виду, от нее зубы портятся. Лучше что-нибудь другое для начала.
– А что еще бывает?
– Да полно всего. Я просто такой вариант выбрала, чтобы отца не нервировать. Он про пирсинг даже не подозревает. Если специально внимание не акцентировать, то и незаметно.
– Жень, а ты куда по ночам ходишь? – в сотый раз спросил Клим.
– Гулять, – в сотый раз ответила Женя.
– Возьми меня с собой, а?
Женя покачала головой.
– Слушай, мне просто нравится, когда темно и тихо и людей на улицах нет.
– А если пристанет кто?
– У меня взороотводящий амулет есть. Отец делал.
– Я буду молчать, – пообещал Клим. – А ты мне покажешь, где такое делают, а?
– Ты в принципе не умеешь молчать, – вздохнула Женя. – Но я подумаю. Пошли, поможешь мне овощи нашинковать.
Она не согласилась прямо, но Клим уже знал, что это «да», просто ежик, живущий внутри Жени, не позволял ей просто так взять и произнести это вслух.
– Пошли, – кивнул он. – А то суши эти ваши странные какие-то.
– Вот и хорошо, мне больше достанется, – засмеялась Женька.
О поцелуе они больше не вспоминали.
Глава 22
До комнаты Яши Злата дошла молча, хотя больше всего на свете хотела провалиться сквозь землю и поорать там.
– Ключ в кармане, – оповестил Яков и с выражением посмотрел на коробки, которые держал в руках.
Злата знала, что сделала бы, скажи он ей такое летом. Запустила бы руку к нему в карман и искала там очень долго и обстоятельно. И честно говоря, именно так ей и хотелось поступить сейчас. Но сейчас было не лето. А вариант «провалиться под землю» всё еще не казался худшим. И она просто забрала коробки.
– Ты из-за Клима расстроилась? – вздохнул Яша, когда они зашли в комнату. – Слушай, у него язык без костей, он сначала болтает, потом думает… Да и не думал он ничего такого, просто привык надо мной подтрунивать. Не принимай на свой счет, пожалуйста.
– Всё нормально, – ответила Злата, очень стараясь, чтобы это вышло хоть чуть-чуть достоверно. – Правда. Есть хочешь?
– Нет.
– А чего хочешь?
– Тебя… Ну, обнять.
Если бы сейчас было лето… Ах, как можно было бы пофлиртовать. Например, предложить всё-таки совместить приятное с полезным и поинтересоваться, так ей полезать в картонную коробку или сразу голой. Или предложить разложить роллы прямо на ней. Только вот…
Яков смотрел на нее и ничего не делал. Столкнулись две нерешительности. И чего она боится? Так у них до постели никогда не дойдет, можно выдыхать. Злата первая подалась вперед и обняла, почувствовала, как его руки сомкнулись на ее спине. Вдохнула глубже. Яша замечательно пах. Чем-то душистым, тягучим, обволакивающим. Так пахнет дерево, разогретое на солнце, и сосновые иголки в бору, и смола на ветке, и целое поле цветов… И еще так пахнут бумага и чернила, и старая любимая книга, зачитанная до стертых полей… Она уткнулась носом в то место, где шея переходила в плечо. Что ж, здесь явно было лучше, чем под землей. Очень хотелось лизнуть кожу, прикусить легонько, пробуя на вкус. Злата не сдержалась, едва ощутимо коснулась губами.
Яков прерывисто выдохнул, склонился, нашел губами ее губы и поцеловал.
Как же ей нравилось с ним целоваться. Порой Злате казалось, что, если бы ей разрешили, она бы съела его в процессе. Ее вкусный, сладкий, хороший мальчик. Мальчик, который умел
