Дела Тайной канцелярии - Виктор Фламмер (Дашкевич)
И Маргарита решила пойти на хитрость.
– Да совсем рядом, – она остановилась, – благодарю вас за помощь, но дальше я сама. Мой муж всегда смотрит в окно, и если увидит меня с другим мужчиной, может сильно взревновать. А он у меня военный и мастер спорта!
Подозреваемый (а теперь Маргарита была почти уверена, что это именно он) странно посмотрел на нее и отпустил локоть.
– Ну как хотите. – Маргарите показалось, что лицо типа стало очень хитрым. – Будьте осторожны, сударыня. Надеюсь, что ваш муж вас встретит.
– Встретит, конечно, встретит. Он уже спускается, – заверила Маргарита. И, убедившись, что мужчина скрылся за углом дома, засеменила к парадной.
К счастью, лифт работал. Обычно Маргарита не любила им пользоваться – на третий этаж лучше ходить пешком, это полезно для здоровья, но сейчас она порадовалась, что в доме имеется лифт. Открыв дверь, Маргарита разделась и сразу похромала на кухню.
Петька был на месте и в полном порядке. Он уже включил телевизор и даже не обернулся, когда Маргарита зашла. Пирожков солидно поубавилось.
Маргарита тяжело села. Нога не сломана, но вывих, судя по всему, довольно сильный.
– Ой, тетя Марго, вы уже вернулись? – наконец заметил ее Петька.
– Да, ты молодец, хорошо с пирожками справился, – похвалила его Маргарита. Рассказывать про то, что с ней произошло, она, конечно же, не стала. Незачем пугать ребенка.
– А налей-ка воды в чайник и включи, – попросила она мальчика. И когда он встал и потянулся за чайником, она вытащила из сумки книжку и ручку и принялась записывать произошедшее. И заодно все остальное, что еще помнила. А когда чайник закипел, снова задала Петьке несколько уточняющих вопросов и тоже все старательно записала.
Катя пришла примерно через час. Опустив глаза, она извинилась несколько раз, а потом, прижав к груди голову сына, странно пятясь, вывела его за собой в коридор, что-то тихо шепча ему на ухо.
Такое поведение показалось Маргарите очень подозрительным. Соседка что-то скрывала. Или стыдилась поведения мужа?
Маргарита провела целый час на кухне, прислушиваясь к тому, что творится за стенкой. Шума не было, она даже стакан прикладывала к стене, чтобы лучше слышать. Тишина означала, что Гриша Петьку больше не лупит, но и Катя молчала. Ни скандала, ни битья посуды, ничего. Только пару раз разревелся младший, Димка, но, видимо, из-за каких-то своих детских проблем. И что же это? Катя ничего не сказала, увидев избитого старшего сына? Да что она за мать вообще?!
Впрочем, возможно, она просто собирает вещи и уедет к родителям?
К звукам, доносящимся от соседей, Маргарита прислушивалась до поздней ночи, пока Толя за руку не увел ее в спальню. Муж был прав – завтра рано вставать на работу.
У соседей все было тихо. Не стучала входная дверь, не слышалось криков вдогонку. Значит, на скандал Катя не пошла. Почему? Чувствовала свою вину за произошедшее? Из-за чего же?
Маргарита вздохнула. Все было более чем очевидно. Уже сидя в кровати в ночной рубашке, она взяла с тумбочки записную книжку и крупными буквами написала внизу страницы: «ЛЮБОВНИК», – и дважды подчеркнула это слово. И с легким сердцем легла спать.
Этим утром Аверин остался вполне доволен пробежкой. Она хотя бы отдаленно стала напоминать обычные пробежки, а не унылое ковыляние вокруг соседских домов. Кузю он с собой уже не брал, и див, подав утренний кофе, занимался уборкой, а когда хозяин возвращался, то уже вовсю в облике кота клянчил у Маргариты обрезки ветчины или молоко. Вот и сейчас, только войдя в дом, Аверин сразу услышал требовательное:
– Мя-я-я-а-а!
К удивлению Аверина, завтрака на столе не оказалось. Маргарита только начала накрывать. Странно, обычно она успевала.
– А ну-ка не трогай, негодник! – Маргарита засуетилась и бросилась на кухню спасать от кота ветчину. И хотя экономка старалась не подавать виду, было хорошо заметно, как сильно она прихрамывает. Аверин нахмурился.
– Ты что же это, решила в знак солидарности со мной тоже ногу повредить? – пошутил он.
Маргарита вышла из кухни с тряпкой в руке и, махнув ею, проговорила:
– Ой, и не говорите. Так скользко на улице. Днем плюс, ночью минус, то снег идет, то дождь. А дворник даже не удосужился посыпать дорожки песком.
– Упала?
– Да, вчера, когда в магазин ходила. Но ничего страшного, Гермес Аркадьевич, уже прошло почти.
Она вернулась на кухню и скоро вышла оттуда с тарелкой, на которой лежала нарезка из ветчины, сыра и маринованных огурцов. Аверин присмотрелся к ее походке. Маргарита припадала на одну ногу, а сама нога, точнее, та часть, что виднелась из-под передника, была полностью замотана шерстяным шарфом.
Ситуация выглядела гораздо серьезнее, чем ее пыталась подать Маргарита. Аверин хорошо знал и свою экономку, и поколение, к которому она принадлежала. Работа для этих людей была превыше всего. Их юность пришлась на войну, и щадить себя они не привыкли.
– А вот скажи мне, ты хоть такси вызвала или так пришла? – осведомился он.
Домработница только отмахнулась:
– Да какое там такси, не смешите, Гермес Аркадьевич. Три остановки всего. Да пройдет, мне уже намного лучше, чем вчера.
– Ну уж нет, – Аверин подошел к столу, – это никуда не годится. У врача ты не была, я правильно понял?
Маргарита уже подняла было руку, чтобы махнуть ею в третий раз, но Аверин не стал этого дожидаться и направился к телефону. И когда трубку на том конце подняли, сказал:
– Подайте, пожалуйста, такси до больницы к дому… – он назвал адрес и, услышав подтверждение, повесил трубку и повернулся к Маргарите. Кузя, выбежав из кухни, выглядывал из-за ее здоровой ноги.
– И не спорь, а то договорюсь с доктором, чтобы тебя положили в больницу, – пригрозил он, – сейчас тебя осмотрят, сделают рентген. Не беспокойся, я все оплачу.
Маргарита лишь вздохнула и пошла переодеваться.
Когда она уехала, Кузя спустился из своей комнаты человеком и двинулся на кухню.
– А можно я с вами позавтракаю? – спросил он.
– Со мной?.. – усмехнулся Аверин. – А разве ты еще не завтракал в своей комнате? А потом, получив сметану, не побирался в облике кота?
– Ну-у… – потупился Кузя, – я бы еще пару бутербродов съел… ветчина такая вкусная… – Он сделал грустное лицо, и Аверину показалось, что мальчишка сейчас мяукнет.
Колдун хмыкнул:
– Ладно, тогда и мне еще один бутерброд сделай, раз ветчина вкусная. И чаю налей.
Кузя скрылся на кухне, но тотчас же появился снова. В руках у него была черная кожаная записная книжка.
– Ой, смотрите, что тетенька Марго оставила… тяжелый блокнотик… – И не успел Аверин что-то сказать, как див
