Ева. Грани миров - Антон Сенин
Другое дело педантичный и размеренный Ант, с его страстью к порядку и равновесию. В гостях у Марка он манерно озирался по сторонам и показывал всем своим видом, что подобный образ жизни ему не близок.
– Мы знаем очень мало, – Ант сидел в углу и размышлял, скорее, сам с собой. Марк, Ник, и близнецы прервали разговоры, и обратили вопросительные взоры на Анта, – Допустим, гигантские трубы это накопители и передатчики, должны быть и управляющие контроллеры. Мощности нужно правильно распределять и дозировать. Пик нагрузки непременно днем, в периоды максимальной активности жителей. Ночью город засыпает, нагрузка переходит в другие состояния, начинает работать с памятью и эмоциями. Сколько нужно сломать таких центров-шахт, чтобы Ева потеряла возможность обрабатывать внешний мир? – Ант вздохнул.
– Видели бы вы с высоты отдела контроля как движутся люди внизу, – подключился к разговору Ник, – Раньше я этого не замечал, но у Анта на болоте понял, что такое оптимизация. Производственный цех большой, но за ним наблюдают многие. Это и отдел качества, и отдел проектирования, и много кто еще. Сотни людей сидят без шлемов и видят, что происходит там внизу. А внизу происходит жизнь. И знаете что? Если смотреть узко, в точку или небольшой сегмент, то ничего не вызывает сомнений. Ну, работают себе люди и работают. А вот если наблюдать большие участки, то можно заметить, как работники в разных частях одновременно поднимают руки, или на них опираются, чешут затылки и поправляют шлемы. Симуляция жизни выглядит невероятно.
– Как найти эти симулянты жизни, как найти контроллеры, и есть ли они вообще? – пробасил Михаил, – Все, что мы знаем, так это то, что трубы разного цвета, и они движутся.
– Тогда ночью на поле у корпорации Севас я слышал странные звуки. Это и было движение труб. Но когда мы оказались на крыше, звуков не было, а значит, не было и движения, – Ник обратился к Анту, который провалился в размышления, – Ант, ты здесь, прием!
– Прием! Ну конечно, – загорелся Ант, – Все начинается в корпорациях, а дальше движется на центры приема. Трубы меняют положение, переключая взаимодействие с приемниками. Это я к ним подключаюсь, когда ворую мощности. Но вот что это и где? И что самое грустное, мы ни на шаг не приблизились к тюрьме.
Михаил и Гавриил улыбнулись, но все поняли, что именно Ант имел ввиду. Иван прервал смех, – Я не знаю как, но нам надо добраться до этих труб, и не знаю как, но вычислить их движение.
– Я знаю, – с грохотом ввалился День. Дверь, что надежно хранила покой Марка, со скрипом отварилась, ударилась о стену и отскочила обратно. День задыхался, румяные щеки горели, а на лице светилась улыбка. – Куда вы там собрались? Трубы изучать? – бодро прокричал он. День был весь в грязи. Ботинки наполнились густой коричнево-черной жижей, с куртки и даже шапки стекала вода, а за спиной болтался рюкзак.
– Жарко у вас здесь, – День расстегнул куртку и по комнате пронесся кислый запах пота.
– Ты где так грязно бегал? – обратился к другу Ник.
– Сейчас переведу дыхание и расскажу, как и куда ваши трубы движутся.
– Ты был на крыше Севаса? – хором прокричали Ант и Марк.
– Да, скучно тут у вас, одни демагоги, решил прогуляться.
– Один? День, ты сума сошел? Это опасно. От тебя там все скрыто, ты мог, ты мог свалиться в трубу! Как тебе вообще такое в голову пришло? – закричал Ник.
– Ник, не переживай, хоть это и чертовски приятно, – День отдышался и плюхнулся в единственное свободное кресло. Все молчали и внимательно смотрели на Деня, – Я тоже рад вас видеть. Так, рассказываю. Поле и дыру в заборе вы знаете, там все без изменений. Дождался, когда дрон скроется и быстро поднялся на крышу. Наверху я отсканировал камеры, они, к слову, тоже остались на своих местах, и по методу великого Ника Вэйса, считая шаги, двигался по крыше. С одним дополнением. С собой у меня был прибор, помогавший распознавать, скрытые от глаз, глубокие отверстия.
– Боюсь даже спросить, – выглянул из-за брата Гавриил.
Ант, Ник и Марк тоже молчали, но по их глазам было видно, что они присоединялись к вопросу Гавриила.
– Палка. У меня в руках была обыкновенная деревянная палка. Я шел медленно, память у меня, конечно, так себе. Восемьдесят прямо, двадцать направо, камера, – День улыбнулся, – Когда палка провалилась, я понял, что на месте. К трубам, да я был и у второй трубы, я прикрепил датчики, измеряющие углы, и направления, и их синхронизировал. А потом, ну что потом. Потом два часа сплошного удовольствия. Я лежал на крыше и смотрел на звезды. Огромная, кажущаяся бесконечной крыша шумела воздуховодами, звуками приводов видеокамер, и каждые семь минут движением этих самых труб. Этот звук от меня спрятан, я его не слышу, но я себе его представлял. Шахты синхронно меняют положение каждые семь минут. Осталось снять данные с приборов, померить углы и нарисовать стрелочки. Ну, чего молчите?
Ант перевел ошарашенный взгляд на Марка, – Марк, неси проектор. Я знаю, он у тебя есть.
– Положений всего пять, – спокойнее продолжил День, – Если эти шахты-трубы и отправляют что-то, то только в пять мест.
– Девять или десять. Шахты две, и есть вероятность, что в одном из положений они стреляют в одну цель, – уточнил Ант, – Если узнать какие еще корпорации накапливают и раздают мощности, мы поймем всю картину.
– Нет, я туда больше ни ногой, – отпрянул День и задрал порванную штанину левой ноги, оголив небольшой участок голени. Опухшая нога кровоточил, а вокруг рваной раны образовалась красно-бордовая корка, –
