Цветы пиона на снегу. Том 3 - Моргана Маро

– У меня пересохло в горле. Принеси еще чай, – обратился он к Луаню, неторопливо сжимая в руке ядра и разбивая их. Темная ци текла между пальцами, дымком стелясь по земле.

Очнувшись, дух неуверенно кивнул, на заплетающихся ногах вошел в дом и вернулся с еще одной пиалой и чайником.

– Ты слышал что-нибудь о Короле Бездны? – поинтересовался Вэнь Шаньяо, сделав неторопливый глоток и довольно облизав губы.

– Д-да, – запнувшись, кивнул Луань. – Но я д-думал, это давно в прошлом…

– И что ты знаешь о нем?

– Ох, ну… Я слышал, что его избирает Колыбель, где заперта самая сильная часть души Хаоса, – неуверенно произнес дух. – Избранником всегда является сильнейший демон, который в силах освободить Хаоса. Он даже хуже, чем Байчжу!

При упоминании запертого в Царстве духов Белого Мора Вэнь Шаньяо невольно напрягся. Вот кто должен был стать настоящим Королем Бездны с силой, что приравнивается к силе Хэйаня.

– Отчасти верно. За тысячи лет кто только не становился Королем, но в основном это были демоны. Стоило им объявиться, как все заклинатели собирались на охоту, лишь бы не дать Королю освободить Хаоса.

– Так как ты стал Королем? Ты ведь человек, не демон.

– Во всех жизнях я становился Королем, – неохотно признался Вэнь Шаньяо. – Это подобно проклятию – скажешь кому-то, и тебя порежут на мелкие части. Вечно приходится прятаться, подавляя свою сущность, а стоит показать ее хоть раз демонам, те разнесут весть по всей империи. Хочешь знать, как я стал таким?

Луань закивал, придвинувшись чуть ближе.

– Тебе нужно испытать такую боль и отчаяние, от которых душа больше не сможет уйти на круг перерождения. В момент, когда ты отрекаешься от Цзинь Хуэя и обращаешься мольбами к Хаосу, Бездна находит тебя и дает клеймо.

– Это потому твои глаза… ну… такие пугающие?

– Да. Во всех своих жизнях я отмечен Бездной, и ни в одной из них я так и не уверовал в Цзинь Хуэя. Дети Хаоса рождаются до сих пор – его тени бродят по Чуньцзе, а что насчет Цзинь Хуэя? Где его дети?

– Как же Гуан и Ухэй? – насупился Луань.

– Гуан и Ухэй спят, если уже не мертвы.

– Они не могут быть мертвы! – ужаснулся дух.

– Тогда почему они за столько тысяч лет не открыли глаза?

– Ты разве не знаешь, что сказал Цзинь Хуэй перед тем, как уснуть? Что как только Хаос и его слуги вновь начнут угрожать людям, то первыми пробудятся Гуан и Ухэй, а уже потом – он сам!

– Правда? Почему же, сколько бы я ни сжигал храмы Цзинь Хуэя, сколько бы ни заливал землю людской кровью, они и усами не пошевелили? – Приподняв бровь, Вэнь Шаньяо взглянул на небо, где с трудом угадывалось очертание дракона. – Эти ящерицы давно сдохли, и только солнце и луна не дают их телам свалиться на нас.

Луань нахмурился, пытаясь понять его слова, и все же осторожно спросил:

– Про какие жизни ты говоришь? Тетушка Фагуань не стерла твои воспоминания?

– Не в этом дело. Слишком сложно для твоей маленькой головы, – щелкнул его по лбу Вэнь Шаньяо.

– Она не такая уж и маленькая, – обиделся Луань, накрыв лоб ладонями. – А Демон знает, кто его ученик?

– Я бы предпочел, чтобы он не знал. И чтобы ты молчал.

– Вслед за теми демонами я не отправлюсь, – перепугался дух. – Это уже твои проблемы.

– Быстро схватываешь.

– Думаешь, с волками все в порядке?

– Утром узнаем.

До рассвета было тихо. Доев демонов и оставив от них лишь лужи черной крови, тень бродила по округе, порой сверкая своими белыми бездонными глазницами и отпугивая непрошеных гостей. Луань не то уснул, не то притворился спящим, уткнувшись в Вэнь Шаньяо и сжимая в маленьких пальчиках ткань его рукава. Сам же Король Бездны, глядя в черную беззвездную ночь, неторопливо пил чай. Луна в лапах Ухэя медленно рассекала небесную гладь.

Перед тем как уйти на покой, Цзинь Хуэй много что поведал первому императору из семьи Тоу и людям шести кланов. Главным его наказом было ни за что и ни при каких обстоятельствах не освобождать самых опасных сынов Хаоса. Стоит им покинуть свои темницы, как частицы души Хаоса объединятся, он вырвется из Колыбели, и солнце навсегда покинет небо, а луна окрасится алым. Но также Цзинь Хуэй сказал – возможно, чтобы дать людям надежду, – что, когда Хаос начнет набирать силу, небесные драконы откроют глаза и своим ревом разбудят главного духа. Но Гуан и Ухэй… Вэнь Шаньяо не думал, что эти исполины до сих пор живы. Их чешуя настолько прочна, что никакая сталь не может ее пробить, а до того, что происходит внизу, им нет дела, как солнцу нет дела до изнывающих от жара людей.

Глупо спустя столько прожитых жизней думать, что душа Цзинь Хуэя восстановилась. Люди, духи и демоны поклоняются ему, но все их мольбы так и остаются неуслышанными. Мертвым нет дела до живых.

Не успела луна уйти за горизонт, как показался краешек солнца. Вэнь Шаньяо невольно затаил дыхание при виде величественной морды Гуана, украшенной костяными наростами и золотистой гривой. Сколько раз он смотрел на драконов в небесах, каждый раз поражаясь их красоте и отчужденности? Один их клык был размером с небольшую гору, а глаз – с озеро. Если Гуан или Ухэй проголодается, каждый из них спокойно может выпить море и закусить городом.

Всхрапнув, да так, что сам проснулся, Луань зевнул и потер заспанные глаза.

– Он еще не пришел?

– Пока нет.

Вновь зевнув, дух уткнулся лицом в руку Вэнь Шаньяо и уснул. Тот и сам с трудом держал глаза открытыми и не заметил, как сидя задремал. Проснувшись от тихого звона, он, резко раскрыв глаза, выхватил из рукава ножик и приставил его к горлу незваного гостя.

– Откуда у тебя нож? – не сдержал удивления волк, на всякий случай подняв руки.

– Это лучше, чем ничего, – опустив нож, Вэнь Шаньяо с прищуром взглянул на Лэн Шуана напротив. – Ты не торопился.

– Поверь мне – если бы я не торопился, то пришел бы только под вечер.

– Удивительно, что ты вообще пришел, – проворчал Вэнь Шаньяо, толкнув Луаня, который сразу же проснулся.

– Смотрите-ка, живой! – удивился дух, потирая заспанные глаза. – А мы тут ночью чуть к тетушке Фагуань не отправились! Такого страха