По краю земли - Катерина Ромм
– Пей! – рявкнул Аргелен. Как же ему надоело её самобичевание!
Ариана поднесла стакан к губам, сделала глоток и снова обратилась к Дмитрию:
– В прошлом году Венда сказала мне, что лучше быть принцессой, чем дочерью старейшины.
– Почему? – нахмурился Дмитрий.
Он отошёл от окна и опёрся о стол, широко расставив руки. Аргелен с сомнением покосился на чернильницу в пяти сантиметрах от ладони кузена, но промолчал.
– Потому что тогда не нужно ничего решать. Если ты наследная принцесса, всё предопределено. А Венде тяжело даётся любой выбор, ты же знаешь… Она сказала, что совсем не хочет быть старейшиной и боится, что люди её не примут. Но чувствует себя виноватой перед вами с Ивжени.
Аргелен подумал об Ивжени, которая потеряла голову после побега дочери. Пока что они не заметили признаков душевной болезни, но Дмитрий всегда готовился к худшему. Он не допустил Ивжени до совещания в кабинете Аргелена и оставил её с Лиэстой. Зная жену – скорее всего, она увела Ивжени в нижние сады, на пляж.
Аргелен отвлёкся и упустил момент, когда Дмитрий снова распалился.
– Ариана, я лучше тебя знаю свою дочь! – впившись в столешницу, гаркнул старейшина Ориендейла. – Это лишь ещё один способ уйти от ответственности и поныть, как ты не понимаешь? Мол, всем хорошо, кроме меня!
Ариана поджала губы.
– Мне казалось…
– Креститься надо, когда кажется! – загадочно бросил Дмитрий.
В дверь постучали, и, прежде чем Аргелен успел откликнуться, обе створки распахнулись. С размеренным скрипом в кабинет вкатилось колёсное кресло. Королева-на-покое Алеона Амейн строго воззрилась на своих детей, даром что смотреть на них ей приходилось снизу вверх.
– Я присоединюсь, если позволите? – сухо сказала мать и подала знак своей помощнице.
Девушка – Аргелен точно знал, что её звали Рината, – подвинула кресло, закрыла двери и отошла в сторону. Мать большую часть своей жизни была прикована к коляске, и для должного ухода ей требовались рядом фрейлины, сиделки и медики. Мало кто обращал внимание на помощниц вроде Ринаты, но Аргелен приучил себя замечать их, даже если они держались в тени.
– Вы ругались, я слышала, – заявила Алеона.
– Ну ещё бы мы не ругались! – Дмитрий взмахнул рукой – и чернильница всё‐таки полетела на пол. Алеона поморщилась.
– Я уберу, – кивнула Рината.
Аргелен сложил руки на груди и взглянул на мать. В очередной раз он подумал, что зря она молодится и красится в тёмный цвет, который всё равно никогда не выйдет таким же красивым, как раньше: Аргелен ясно помнил её вьющиеся локоны шоколадного оттенка.
– Вы взрослые люди, а ведёте себя как вздорные дети, честное слово. Арги, я не собираюсь пререкаться, просто выслушай! Ты, мой дорогой, настоял на том, что останешься с Лиэстой, когда всем стало понятно, что детей у вас не будет. А ведь это одна из твоих обязанностей – продолжать род Амейн. Я наивно полагала, что позаботилась об этом, когда произвела на свет двоих детей. А ты, моя милая… – Алеона посмотрела на Ариану. Мать не повышала голос, но они слушали её затаив дыхание, как вся страна слушала королеву почти сорок лет правления. – Что ж, Ариана, ты решила посвятить себя служению Ангелу. Я не согласна с таким решением, но уважаю твою веру – так же, как уважаю Аргелена за преданность жене.
Дмитрий отошёл от стола, чтобы не мешать Ринате вытирать пол, и Аргелен заметил, что он тоже сложил руки на груди. Они стояли друг против друга, отражаясь в зеркальных дверцах книжных шкафов: высокий и худощавый король Флоры с зачёсанными назад тёмными волосами и широкоплечий старейшина Ориендейла с щетиной на щеках и подбородке, с прямыми бровями вразлёт, придававшими ему особенно упрямый вид. У них было больше общего, чем казалось на первый взгляд. Не стоило об этом забывать.
– Дмитрий же почему‐то оказался у вас крайним, – продолжала Алеона. – Если бы я в своё время не признала Дамиана братом, никто бы даже не узнал, что мы одной крови. Дмитрий занят в Ориентале – насколько я понимаю, он делает большие успехи. Венда – его дочь, и Венду прежде всего должен интересовать Ориендейл, а не Флора. Зачем вы отнимаете у него ребёнка, не посоветовавшись с отцом? Не спросив у больной матери?
И хотя Дмитрий не терпел, когда Ивжени называли больной, на этот раз он промолчал.
Ближе к вечеру пришли первые отчёты из городов, связанных с Флорой телеграфом. Королевская семья и гости из Ориенталя и Алилута пили чай в столовой, когда дворецкий принёс полученные сообщения и подал Аргелену. Он, впрочем, ничего от них не ждал, и чутьё его не обмануло: ни в Ангоре, ни в Алилуте, ни в Маноле Венду не видели.
– Реджен, подскажите… – Аргелен отложил записки и откинулся на спинку стула, – комнаты Венды уже осмотрели? Нашли что‐нибудь?
– Да, ваше величество. Несколько вещей ожидают вас на столике в гостиной. Среди них есть карта Алилута.
Томира Рэдмон звякнула чашкой о блюдце и заметила:
– Если бы Венда собралась в Алилут, она бы взяла карту с собой.
Герцогиня Алилутская вела себя на редкость невозмутимо, словно побег Венды вовсе её не трогал. А ведь это именно она вместе с Арианой долгие месяцы уговаривала Аргелена обратить внимание на Венду как на потенциальную наследницу – и убедила его сохранить всё в секрете до бала. В глубине души Аргелен сердился на неё за это, хотя винить стоило самого себя: никто не заставлял его прислушиваться к Томире.
– Может быть, остались её дневники? Журнал? – с надеждой воскликнула Ариана.
Сколько Аргелен помнил, Ариана всегда таскала с собой какую‐нибудь книжечку для записи собственных мыслей. Правда, он не знал, что стало с этой коллекцией теперь.
– Нет, никаких личных документов, – отозвался Реджен.
– Венда не вела дневников, – добавила Ивжени. – Боялась, что няня или гувернантки прочитают. Да и усидчивости не хватало. В прошлом году наш лекарь попросил её всё записывать… но она даже неделю не продержалась.
Аргелен задумчиво окинул взглядом столовую и своих гостей. Он собирался доверить судьбы этих людей – и тысяч других – в руки нетерпеливой, вспыльчивой девчонки. Разумно ли это, даже если не учитывать, что он «отнимал ребёнка» у Дмитрия с Ивжени, как выразилась мать? Конечно, речь шла об отдалённом будущем, а не о завтрашнем дне. Аргелен полагал, что с возрастом Венда станет более рассудительной. Он видел в ней задатки сильного лидера, уверенного и энергичного правителя, а главное – девочка была совсем не глупой и при этом не злой. Сочетание, которое встречается в людях реже, чем хотелось
