И возродятся боги - Наталья Способина
Вран помогал как мог, но со сломанной рукой, поврежденной ногой и еще бог весть какими травмами делать это было непросто. Когда мы добрались до места, с которого предстояло подтянуться на руках, чтобы достать до просвета в камнях, Вран категорично заявил, что он меня подкинет, а сам не полезет, потому что это просто невозможно. Он так и сказал: «Невозможно». На своем дурацком кварском языке, на котором так лихо болтал в последние дни с моим сыном.
– Знаешь что? У нас говорят, что невозможно штаны через голову надеть! – не выдержав напряжения, заорала я на русском. – Невозможно смотреть, как кто-то умирает рядом с тобой, и ничего не делать. Невозможно смириться с этими вашими основателями проклятыми, понимаешь? А это всего лишь какой-то камень!
Разумеется, Вран не понял ни слова, однако, размазав кровь по лицу, отрывисто кивнул.
Вдруг его сосредоточенное лицо поплыло у меня перед глазами и мир словно подернулся дымкой.
Каменная Дева заваливается набок, грозя рухнуть в разверзшуюся бездну. Животный ужас. Жадный поиск того, кто сможет жить, двигаться, унести с этого острова…
Устремленный ввысь взгляд Гаттара. Пустой и безжизненный.
Димка, промокший и испуганный, и в его глазах отражаются молнии.
Альгидрас. В его глазах страх сменяется злостью. Смерч выдирает с корнями вековые сосны.
Ветер бросает Алвару в лицо прядь волос. Он прикрывает глаза, и столб огня вырывается в небо, освещая низкие облака. Море горит, будто покрытое нефтью. Черный дым застилает все вокруг.
Мое лицо, испуганное и перепачканное грязью и кровью.
Жадное нетерпение оттого, что цель найдена… И вдруг страх. Дикий страх и ослепительно яркое сияние, исходящее от воды Священного озера.
Сильный толчок в грудь едва не сбросил меня вниз. Что-то будто прошло сквозь меня – и мир наконец обрел очертания.
– Меримаш! – в голосе Врана прозвучали благоговейные нотки.
Распахнув глаза, я тут же зажмурилась, потому что пещера была освещена ярким серебристым светом. Светилось не только озеро, сам воздух точно был пронизан сияющими нитями. И хоть я не видела этого, казалось, что эти нити проходили сквозь меня, вились вокруг меня. Будто я сама была соткана из них. Впервые за сегодняшний безумный день я смогла вдохнуть полной грудью, и воздух пещеры показался мне свежим и морозным.
Я вновь открыла глаза и встретилась с потрясенным взглядом Врана.
– Меримаш, – повторил он, но теперь я не была уверена, о чем он – об озере или же обо мне.
Каменная Дева погибла, и аэтер вырвалась наружу из многовековой темницы. Вырвалась, рассеялась в мире, осела в этом озере и, кажется… во мне. Я прикрыла глаза, прислушиваясь к себе. Мне было настолько легко, так хотелось продлить это чувство, что, когда Вран нетерпеливо дернул меня за руку, я нахмурилась и, только встретившись с его испытующим взглядом, вернулась в реальность. Мир гибнет. Мой сын снаружи, а я до сих пор не вытащила раненого Врана из пещеры, где нас в любую минуту может погрести заживо.
– Идем, – решительно произнесла я, и савоец кивнул.
Мы действовали слаженно, как давно сработавшаяся команда. Не знаю, чего стоили Врану эти усилия, но он уперся здоровой ногой в крупный обломок скалы, прислонился спиной к груде камней и, подталкивая меня здоровой рукой, помог забраться наверх. Уцепившись за выступ перед лазом, я на миг испугалась, что Вран сейчас отойдет, обманет меня, однако он, видимо, понял, что я вернусь за ним и во второй раз, так что стоило мне надежно устроиться наверху и протянуть ему руку, как он за нее ухватился.
Наши взгляды встретились. Вран, окровавленный, израненный и с трудом дышавший, выдавил из себя улыбку и, сказав:
– На три, – начал считать.
На счете «три» я рванула его вверх изо всех сил. Я понимала, что вряд ли смогу его поднять, скорее свалюсь сама, однако во мне будто открылось второе дыхание. Вран уперся ногой в стену, зафиксировав себя на новой высоте, а потом выпустил мою руку и ухватился за край лаза. Я намертво вцепилась в боковую шнуровку его доспеха, сдирая пальцы в кровь. Невероятно, но у меня вновь хватило сил его затащить.
Оказалось, что с наружной стороны тоже навалило камней, и прыгать не пришлось. Мы скатились вниз, и, рухнув наконец на гальку, я почувствовала себя отбивной. Врану явно было хуже, чем мне, однако это не помешало ему тут же крикнуть:
– Не вставай!
– Мама! – невесть откуда взявшийся Димка бухнулся на коленки рядом.
Я хотела поругать его за то, что он не прячется за уступом, как было велено, но вместо этого обхватила его руками и повалила на себя. Тело болело, падение вышибло воздух из легких, но обнимать сына было настолько здорово, что я готова была лежать так вечно. Отчасти еще и потому, что, пока я лежала с закрытыми глазами, можно было делать вид, что все уже закончилось и нам больше ничего не угрожает.
Приближение Альгидраса я почувствовала сразу, как в старые добрые времена. Он тоже упал на колени рядом с нами и обхватил нас обоих руками.
– Жива, – прошептал он мне в ухо.
Я прислушалась к тому, что происходило вокруг. Земля больше не дрожала, и грохот волн тоже стих. Ветер был сильным, но он казался обычным ветром. Да, ураганным, но все-таки не способным смести нас с лица земли.
– Все закончилось? – неверяще спросила я.
Альгидрас вместо ответа стащил с меня Димку и подал мне руку, помогая подняться. Я села и, оглядевшись по сторонам, заметила, что на гальке неподалеку лежит стрела с большим металлическим наконечником. А рядом с ней еще одна, и еще.
С замирающим сердцем я посмотрела дальше.
Первым, кого я увидела, был Грит, не успевший даже отбежать от пещеры. Он лежал на боку спиной к
