Красное на красном - Вера Викторовна Камша
– Мой казар, – Луллак дрожал, как охотничий пес, – самое время… Мы должны их взять!
– Их возьмет Туххуп, – пожал плечами Адгемар. – Или погибнет, сражаясь за Кагету. Это прекрасная смерть.
Глава 4
Кагета. Дарамское поле
398 год К.С. 6-й день Осенних Ветров
1
Дикон смотрел на Савиньяка, а Савиньяк лежал на спине и жевал травинку. Роща, в которой кавалерия дожидалась своего часа, была мирной, тенистой и удивительно уютной. Если б деревья и кусты могли говорить, они бы искренне возмутились, что какие-то двуногие, которым и жить-то отпущено всего ничего, заявились в такое чудесное место убивать друг друга. Сона, позвякивая удилами, ощипывала невысокий, увешанный мягкими стручками кустик, другие лошади тоже не теряли времени даром. Ричард понимал, что сейчас полкам Савиньяка предстоит бой с врагом, который превосходит их в десятки раз, но в это как-то не верилось.
Последняя неделя вообще казалась сном. Ночной бой, кагетское золото, прощание с Вейзелем, Бадильо и бакранами, стремительный переход к Дараме навстречу стотысячной армии. Окделл был уверен в поражении, Савиньяк сомневался в победе, но солдаты свято верили в счастливую звезду Алвы и смеялись над сбежавшими от размалеванных козлов седунами. Случайные победы опьяняют, отец не раз это говорил, но была ли победа в ущелье случайной? Вряд ли, ведь ее готовили два месяца!
Бешеный стук копыт, ворвавшийся в шорох листьев, птичий щебет и звон ручья, показался грубым и оскорбительно неуместным. Всадник осадил взмыленного коня у самых сапог Эмиля Савиньяка. Дик узнал гонца – один из адуанов Шеманталя. Глаза варастийца азартно блестели, он был напряжен, словно вставшая на кровавый след охотничья собака. Гнедой, с белой звездочкой на лбу мерин таможенника выразительно косился на ручей, хоть и знал, что пить после галопа ему никто не даст.
– Идут? – поднял бровь Эмиль, явно подражая маршалу. Это какое-то проклятие, все, кто узнает Рокэ Алву, перенимают его манеры.
– Скачут, – хмыкнул таможенник. – Вприпрыжку.
– Сколько?
– Было много. – Таможенник погладил гнедого между ушей. В конской гриве запуталось несколько колец, и всё. Огюст – так, кажется, звали гонца – Древо урожая[118] больше не напоминал. – Размазались, уроды, как сопли по рукаву. У кого кони поганые, у кого руки загребущие, кто к лагерю ломанулся… У нас на хвосте тысячи три, не больше, и еще тыщ восемь сзади растянулись.
– Прелестно.
Эмиль грациозно поднялся и свистнул, подзывая своего мориска.
– Господа, по коням, нужно развернуть эту толпу и погнать на своих же. Нам такое не впервой.
Более двух тысяч человек стремительно, но без суеты в последний раз проверяли сбрую и оружие, садились на коней, занимая свое место в строю. Дик не отходил от Эмиля, убеждая себя, что скакать к епископу еще рано. Мысли о том, что кагеты – союзники, исчезли, как и ненависть к Рокэ. Юношу захватила волна упрямого азарта, куда более сильная, чем во время приснопамятной игры. Дикон дрожал от нетерпения не хуже Соны, то и дело поглядывая в сторону опушки. Савиньяк перехватил один такой взгляд, подмигнул и тронул поводья; полковники последовали примеру генерала. Кавалерия стремительно и тихо занимала исходные позиции. Никто не толкался, не спорил, не путался, все было выверено и просчитано еще ночью.
Эмиль удовлетворенно вздохнул и повернулся к окружавшим его порученцам, готовым развезти по эскадронам последний приказ.
– Напоминаю. Сигнал к атаке – мой выстрел. Затем – картечь. Пальнем в упор, и вперед! Врубайтесь где погуще. Орать так, будто нас десять тысяч. Команд не ждать, вперед не лезть, от своих больше чем на сотню бье не отрываться. Наше дело гнать, а не окружать! Ясно?! Пусть удирают, мы проводим. Услышите горн – все назад, бал окончен. Всё. Пошли!
Порученцы, блестя глазами, бросились к своим, топот копыт слился со стуком сердца.
– Дикон, – генерал вновь подмигнул Ричарду, – твое дело – держаться за мной. Учти, это не дуэль, а свалка. Ударил – и вперед, дожидаться ответа незачем. Понял?
Ричард кивнул, но ответить не успел. Из-за рощи выскочили «золотые» всадники. Они шли красивым галопом, Дику показалось, что адуаны почти загнали коней, но Эмиль засмеялся и объяснил, что полумориски могут еще скакать и скакать, их придерживают нарочно. Пронесся последний десяток, в числе которого скакал Шеманталь, и появились преследователи – эти гнали лошадей всерьез. Ричард с удивлением уставился на диковинное зрелище. Назвать регулярной кавалерией то, что, вопя и сверкая на солнце, гналось за адуанами, язык не поворачивался.
Казароны напоминали то ли толпу ряженых, то ли вечных охотников из старой сказки, но не страшных, а нелепых. Разномастные, разнопородные кони, разноцветные одеяния, диковинное оружие. Кто-то размахивал прямым мечом, кто-то кривым, дюжий толстяк потрясал шипастой булавой, рядом недомерок в огромной шапке быстро крутил непонятную штуку на цепи, сверкали секирищи, секиры и секиришки, топорщились пики и какие-то крючья, трепыхались плащи, перья, волосы, разноцветные хвосты, звериные шкуры. Одни кони казались свежими, другие были покрыты пеной и спотыкались, но всадники продолжали их нещадно нахлестывать. Если кто-то отставал, на его место протискивался другой, попроворней. Все были заняты погоней и тем, чтобы обогнать товарищей, по сторонам никто смотреть и не думал.
2
Эмиль засмеялся и поднял пистолет. Выстрел генерала слился с другими, промахнуться в валившую валом толпу было невозможно. Артиллеристы отстали на какую-то минуту. Четыре установленных на опушке легких орудия плюнули картечью, и Дику показалось, что ни одна картечина не пропала зря. Кони и всадники десятками валились на землю, задние, не успев сдержать разгон, налетали на упавших. Савиньяк не стал дожидаться, когда кагеты сообразят, что к чему.
Золотистый мориск, взяв с места в карьер, вылетел на равнину и сразу же сбил чью-то белую лошадь. Та упала, всадник вывалился из седла. Дик замешкался и отстал от генерала, мелькнула мысль, что нужно мчаться к Бонифацию, но вместо этого юноша непостижимым образом оказался в гуще схватки. К счастью для всадника, Сона в бою уже бывала. Кобыла, вызывающе заржав, проскочила меж двумя кагетами, ударив кого-то задними ногами. Мелькнули выпученные глаза, что-то
