О детях Кощеевых - Алёна Дмитриевна Селютина
– Ладно… Я люблю слушать, как ты общаешься со своими клиентами. Мне нравится, что ты вежлив с ними, но при этом не позволяешь давить на себя. Люблю смотреть, как ты работаешь. И как играешь в свои компьютерные игрушки. Ты сущий ребенок в эти моменты. И еще как ешь трубочки со сгущенкой и потом облизываешь пальцы. И как смеешься. И как хмуришься. И как поджимаешь губы, когда открываешь мой шкаф. Нет ничего, что я хотела бы изменить в тебе, Дём. Я люблю тебя целиком, полностью, всего, без остатка…
– Юляшка… Котенок мой…
Демьян, кажется, поставил себе задачей зацеловать и загладить ее всю. Просто так, без всякого намека. И даже губы, что сейчас прошлись по ее груди, ни о чем не просили. Он один так умел: ласкать, ничего не требуя взамен. Просто заботиться. Просто любить двенадцать лет и быть поблизости на случай, если ей понадобится его плечо…
Юля не удержалась, притянула его к себе и сама принялась целовать везде, где могла дотянуться.
– Я люблю тебя, – шептала она, впервые спустив себя с цепи. – Слышишь. На самом деле я никогда и никого не любила, кроме тебя. Неважно, с кем я была, я всегда помнила о тебе. Я тебя люблю. Но боюсь разлюбить. И потерять тебя. Пожалуйста, пусть всё останется как есть…
– Так и останется.
– Ты обещаешь?
– Да.
– Навсегда?
– Да.
– Дём…
Демьян замедлился, и в том, как он гладил ее, появилось что-то гипнотическое. И в этот момент Юля и правда ему поверила. Поверила, что это до конца. И что можно говорить всё на свете.
Сейчас она как никогда ощущала, насколько они близки друг другу. Были только они вдвоем. И никого, кто мог бы их разлучить. Мягкое сияние светодиодной свечи ложилось на кожу Демьяна, и Юле она казалась медовой. И на цвет, и на вкус. Вся она сама тоже словно попала в мед, и тонула в его мягкости и сладости, и наслаждалась этим. Юля слишком доверяла ему, чтобы хоть на миг усомниться, что он позволит чему-то плохому случиться с ними.
«Говори мне всё», – сказал Демьян.
Говори мне всё.
– Дём, – выдохнула Юля. – Я хочу от тебя детей…
Тут-то всё и закончилось.
Глава 27
Демьян замер на середине очередного поцелуя. Отстранился, приподнявшись над ней на руках. Уставился не моргая. Юле почудилось, что ее резко рванули из ее бочки меда, и мгновенно стало неуютно. Ощущение безопасности и неги пропало. Машинально она поправила сорочку на груди и едва удержалась от того, чтобы попробовать натянуть на себя одеяло. Демьян вдруг показался ей неизмеримо далеким и даже немного чужим.
– Что? – испуганно спросила она, заглядывая ему в глаза. В полумраке они виделись ей черными, а не голубыми.
Он не ответил. Просто смотрел, и всё.
– Дём, что не так? – снова позвала она. – Это из-за моих слов о детях? Я, конечно же, не имела в виду прямо сейчас…
Демьян сел на постели. Свеча мигнула, потом вновь стала светить ровно. Юля не заметила этого. Она тоже отодвинулась к изголовью и села.
– Я… я что-то не так сказала?
– У меня никогда не будет детей, – отрывисто произнес он. – Я должен был объяснить тебе раньше…
Юля не узнала его голос. Это был чей-то чужой. Холодный, отстраненный. Неживой. Ничего в этом голосе не было от его родного, которым он водил за собой очередную завороженную его рассказом группу экскурсантов. И ее, конечно.
– Почему не будет? – шепнула она, еще не осознав, что именно означают для нее его слова.
– Я говорил тебе. Я проклят.
Говорил. Но ведь…
– Ты сказал, это ничего. Что ты запечатал проклятье. Что не умрешь.
– Не умру, – подтвердил Демьян.
Он произносил слова всё с той же спокойной, ровной, холодной интонацией, а ей так надо было, чтобы он снова стал ее Демьяном, чтобы обнял и успокоил, назвал Юляшей и сказал, что всё хорошо и они со всем справятся. Она слишком резко осталась одна.
Но Демьян не торопился возвращаться к ней.
– Я буду жить долго, Юль. Дольше обычного человека. Я не то чтобы хочу этого, но такова природа моих способностей. Раньше думал, что мне повезло. Но с годами взглянул на это иначе. Особенно учитывая, что особой свободы и выбора, как прожить эту жизнь, у меня нет. Помнишь, ты спросила, зачем я сварил то зелье. Я хотел узнать о своем проклятье. Я думал, оно связано с моим отцом. Но ошибся. Оно передается у нас в роду из поколения в поколение по линии моей матери. И моим детям тоже передастся. Если это будет мальчик, он умрет. Если девочка – будет обречена на одиночество. Наше проклятье убивает мужчин, которые оказываются к нам слишком близко. Поэтому оно пыталось убить меня.
– Но ты жив…
– Да. Потому что вместо меня умерли мои мать и бабушка. А потом мне очень повезло. Мы с Агатой встретили Агафью Егоровну, она объяснила сестре, как меня спасти, и помогла мне продержаться нужное время. Иначе меня бы уже давно не было. Я не могу обречь на это своих детей. Поэтому у меня их не будет.
Он замолчал и снова застыл.
Юля попыталась собрать полученную информацию воедино. Демьян может иметь детей, но не хочет, потому что проклят и боится передать проклятие своим детям. Так…
– Когда ты узнал? О детях…
– Давно. Отец сказал. Он изучал этот вопрос еще до того, как я сам захотел во всём до конца разобраться. Он должен был понимать, есть смысл со мной возиться или нет. Но это благодаря его изысканиям я нашел печать. Знаешь, раньше я ходил в такой забавной рубахе из крапивы. Было не то чтобы очень удобно. Тем более я так быстро рос, что Агате приходилось то и дело вязать новую. А пока она вязала, должна была молчать. И вот ей так понравилось, что теперь она почти не видит смысла в словах… Юля, – резко позвал он, и она вздрогнула испуганно. Демьян было потянулся к ней, но передумал, снова подался назад и закончил уверенно: – Ты вправе выбрать. Я всё пойму и никогда тебя в этом не обвиню.
– Что выбрать?
– Возможность иметь детей.
Юле показалось, что уши заложило. Стало так тихо. Демьян всё еще смотрел на нее в упор и, казалось, за всё это время так ни разу и не моргнул.
Всё это напоминало какой-то сюр. Реальность была до. В ней всё оставалось хорошо. А потом что-то пошло не так. Кто всё испортил? Она? Но она просто озвучила свою мечту, потому что Дём сказал, что так можно, и она ему поверила. Выходит, зря поверила. Она ведь с самого начала знала, что у нее всё не может быть просто хорошо. А Дём не знал. Она не имела права расслабляться…
Ведь он тоже так долго был ее мечтой…
– Ты хочешь, чтобы я выбрала между возможностью быть с тобой и возможностью иметь ребенка?
– Я не хочу, – качнул головой он. – Я никогда не хотел заставлять тебя выбирать. Поэтому старался держаться от тебя подальше. Не хотел втягивать во всё это. И у меня получалось. А потом… Я сам не знаю, что случилось. Наверное, слишком устал. И в этот момент ты была всего в шаге… И я подумал… Раз ты знаешь… видела… Я ошибся.
Он резко втянул воздух сквозь зубы, сморщился и дотронулся пальцами до виска. На руках у него вздулись вены. И на лбу тоже…
– Дём… – подалась было к нему Юля, но он не дал ей приблизиться, вскинул вторую ладонь.
– Я столько лет просто наблюдал… в стороне… не подходил… я ненавидел их всех… каждого… летом я отомстил не только Николаю… всем… всем им… За всё время, что был вынужден просто смотреть,
