Милосердие солнца - Юлия Июльская
Киоко отложила совершенно несочетаемые слои платьев, из которых невозможно было собрать что-то приличное, взяла плащ и накинула его на плечи.
— И обувь, — подсказал Иоши, указывая на фука-гуцу.
А за это Киоко была действительно очень благодарна. Босые стопы здорово замёрзли, и тёплые лисьи ботинки, созданные для прогулок по снегу, были сейчас лучшим, что он мог ей предложить.
Придирчиво осмотрев готовый наряд Киоко, он удовлетворённо кивнул.
— Вот теперь веди, Норико.
И они вышли в ночь. Небо было всё так же затянуто тучами — ни единой звезды, ни Цукиёми. Выйдя за ворота, они направились по дороге Синего дракона, не сворачивая на линии, идя прямо и прямо, пока не добрались до Торгового квартала. Норико даже не принюхивалась к воздуху, двигалась перебежками, хорошо понимая, куда направляется.
В Торговом квартале им пришлось свернуть и продолжить путь переулками, тогда-то Киоко и почувствовала приближение смерти острее всего. Казалось, тени здесь оживают и, как они сами, перебегают от дома к дому, от дерева к дереву, выискивая, за кого бы зацепиться.
Норико заметно раздражалась. Её хвост всё яростнее метался из стороны в сторону, потряхивая кончиком, а спина то и дело дёргалась. Киоко коснулась её — и словно коснулась Ёми. Все нежные нити ки, какие она чувствовала в ней раньше, были погребены под толстым слоем злобы и ненависти ко всему вокруг, но больше всего — к себе.
— Норико. — Киоко остановилась. Бакэнэко обернулась и недовольно уставилась.
— Мы уже близко, идём, — шикнула она.
— Возвращайся, дальше мы сами, — сказала Киоко. Иоши посмотрел на неё вопросительно, но промолчал. — Уходи, Норико.
— Что ты…
— Онрё тебя с ума сведёт. Ты едва держишься.
— Я собой хорошо владею, — сказала она раздражённо. — Я порождение Ёми, забыла?
— Ты порождение жизни и смерти, только вот от жизни в тебе скоро ничего не останется. Прошу, Норико, не возражай. Скажи, в каком он доме, и мы сами с этим справимся.
Она громко зашипела, но Киоко осталась непоколебима.
— Мы пришли. Он в этом доме. Но я никуда не уйду! Это онрё, вы не представляете, на что они способны!
— Мы прекрасно видим, на что они способны, — спокойно возразила Киоко. — Именно поэтому я и прошу тебя уйти. Если ты перестанешь владеть собой — только добавишь нам трудностей. — Это было грубо, но справедливо. Только так Норико и могла уступить. — Тебе не хочется нас оставлять, я это понимаю. Но выйди хотя бы к дороге, хорошо? И будь неподалёку. Если что-то пойдёт не так, Иоши даст тебе знать.
Шерсть у Норико встала дыбом, весь её взъерошенный вид показывал, что идея ей совершенно не нравится, и всё-таки она согласилась, сдалась.
— Хоть малейшее подозрение — и я буду здесь.
— Безусловно.
— Онрё в дальней комнате. И… Не верьте тому, что увидите. — Она развернулась и скрылась среди теней.
Киоко вздохнула. Что-то было неправильное в том, чтобы вот так, среди ночи, вламываться в чужой дом.
— Может, стоило отправить самураев и просто задержать его? Привести во дворец? — предположила она, на что Иоши только улыбнулся.
— Получили бы мы спятивших самураев и довольного Мэзэхиро, который затащил на свою сторону ещё несколько воинов.
— Нам придётся снова его убить. Ты точно хочешь пойти со мной?
— Я точно не хочу отпускать тебя одну.
— Тогда идём…
И они вошли. Киоко ожидала увидеть старые мрачные комнаты, но внутри было до щемящей боли в сердце уютно. Там было тепло, огоньки тётинов, расставленных повсюду, мерцали мягким светом, и в воздухе витал аромат сладких моти: риса и бобовой сахарной пасты.
Так выглядело и пахло детство.
— Я думал, будет мрачнее, — тихо прошептал, обернувшись, Иоши. Он шёл впереди, ступая тихо-тихо. Киоко невесомо шагала следом.
Норико могла не говорить, в какой комнате онрё, Киоко ощущала это всей своей сутью. То место было словно вырвано из пространства, из самой жизни. Идти туда не хотелось, её ками отторгала тьму, не хотела в неё погружаться.
Они были уже у самого входа в помещение, отгороженное разрисованной яркими волнами фусума, когда доска под Иоши прогнулась и издала жалобный скрип.
Они замерли, прислушиваясь. Сначала Киоко показалось, что всё в порядке, но позже среди всей той тьмы, которой хотелось сторониться, она почувствовала две другие ки — живых людей. И одна из них была прямо за ними. Резко развернувшись, она выставила руку и схватила чужое запястье. Ещё миг — и в её спине уже торчал бы нож. Хоть и не угроза для неё нынешней, а всё-таки, думалось ей, приятного в этом мало.
Иоши уже выхватил катану и намеревался нанести удар, но Киоко оттолкнула нападавшего в сторону, сбивая с ног.
— Это просто человек, — напомнила она. — Не думаю, что он собой владеет.
На земле действительно лежал совершенно безобидный — несмотря на нож в руке — мужчина средних лет. Его тело не было телом воина — простой труженик с мозолистыми руками. Наверняка работал на кого-то из торговцев, таская тюки с товарами, или сам был мастером.
— Тогда скорей! — Иоши схватил её за руку и дёрнул внутрь комнаты, закрывая фусума. Снаружи уже пытались её открыть!
— Кто вы?! Убирайтесь прочь из моего дома!
— Он нас не узнал? — удивилась Киоко.
Иоши только развёл руками и тут же схватился за отъехавшую в сторону дверь, захлопывая её обратно.
— Надо бы поторопиться.
— Точно.
В глубине комнаты на татами было укрыто одеялом зло, которое они так долго искали. Киоко вытащила меч и не мешкая приблизилась. Никакого страха не было, только желание поскорее с этим покончить. Однако решимость улетучилась, стоило ей сдёрнуть покрывало со спящей фигуры.
С татами на неё смотрели испуганные детские глаза.
Ошибки быть не могло, вся её ками ощущала, что это — онрё. Но она ждала увидеть Мэзэхиро, а не мальчишку с копной таких странных спутанных коричневых кудрей.
Она замешкалась. За дверью кричали и гремели, но слов было не разобрать.
— Что там? — спросил Иоши. — Не хочу тебя всё время торопить, а всё-таки они сейчас сюда вломятся. Фусума — так себе преграда.
— Здесь ребёнок. — Киоко растерянно обернулась на Иоши. — Я ничего не понимаю…
— И детей не щадит… Может, он и пытался Норико закопать. Норико говорит, что предупреждала!
— Когда это?
— Осторожно! — Киоко обернулась, но не успела увернуться от удара. Маленькие руки толкнули её с такой силой, что она отлетела на добрых два шага и упала.
— Ты как? — заботливо спросил Иоши, пока рука, уже пробившая плотную бумагу фусумы, пыталась до него дотянуться.
Киоко поднялась и уставилась на мальчика. Его глаза,
