Сладкий праздник драконьего сердца - Ксения Лита

Он обернулся к девушке, которая стала как очень качественная бумага для принтера. Белого цвета.

— Я… я не…

— Смирра? — снова переспросил ее отец, но уже не так уверенно. Кажется, граф Лерстон действительно ничего не знал.

Впрочем, всем присутствующим все стало понятно еще до того, как ее допросили. Смирру допрашивали официально, не во дворце, чтобы избежать любых очередных возможных манипуляций регента, что ее заставили признаться в том, чего она не совершала. В присутствии представителей закона и свидетелей артефакт правды проверили на нескольких плионцах и на очевидных фактах. Смирру предупредили о жесткой реакции артефакта на ложь, но она и так была напугана дальше некуда, поэтому лгать не стала.

Смирра созналась в том, что пузырек с ядом ей дал регент, и что он не упоминал слово «яд», просто сказал, что это раз и навсегда избавит Плион от проблемы по имени Катя. Разумеется, она догадывалась, что там, подставить Нортона ей тоже подсказал регент: ему нужно было убрать Гартиана Эрланда с поста директора Бюро, а проще всего сделать это было через его сына. Впрочем, она и сама не была против, потому что хотела Нортону отомстить.

Граф Лерстон выглядел абсолютно раздавленным, по нему и без артефакта было видно, что он не принимал участие в заговоре, но его все-таки тоже допросили. После того, как все стало понятно, Кириан отдал приказ гвардейцам Северного дворца арестовать регента, и при этом у него был такой взгляд…

Я едва дождалась, когда мы снова вернулись во дворец и остались одни в кабинете, чтобы обнять его.

— Мне так жаль, — искренне сказала я.

Хотя мы и так все знали, и то, кому принадлежал приказ от меня избавиться, и то, что он чуть не убил Кириана на испытании, я все равно даже представлять не хотела, что сейчас чувствует мой дракон. У меня никогда не было родителей, но в моих мечтах они были самыми чистыми. Самыми светлыми. Иногда я представляла, как мы сидим в небольшой уютной квартире, мама разливает чай, а папа смотрит телевизор. Иногда мы ссоримся, иногда миримся, вместе ездим на озера, вместе гуляем по Невскому. То, что кому-то кажется обыденностью, для меня казалось самой желанной сказкой.

Моя сказка получилась другой, но это не отменяло того, что боль Кириана я чувствовала как свою. Он сам признался, что хотел, чтобы его отец им гордился, и я прекрасно понимала, что, как бы он ни пытался казаться спокойным, спокойствием тут и не пахнет.

— Не представляю, когда это произошло, — хрипло сказал он, усаживая меня к себе на колени. — Казалось, только вчера он безумно любил маму… а сегодня уже убивает мою возлюбленную. А после пытается убить меня. Он вообще когда-нибудь ее любил?! Или мама просто жила в иллюзии рядом с тем, кто всегда желал власти?

— Необязательно, — я закусила губу. — Просто власть — это большое искушение. Скорее всего, он действительно любил твою маму, но потом… потом просто не справился. Не мне тебе рассказывать, Кириан. Твое самое серьезное испытание еще впереди, и перед ним драконы-артефакты — так, детские пищалки. Но ты справишься. Потому что я не знаю никого сильнее и отважнее тебя, а еще благороднее и храбрее. Ты будешь самым лучшим королем Плиона, при тебе наш мир будет процветать.

Неожиданно Кириан улыбнулся, а потом поднес мою руку к губам и поцеловал.

— Ты сказала «наш».

— Что?

— Ты сказала наш мир, Катя.

Я улыбнулась:

— Конечно, он теперь мой. Потому что в нем живет самый чудесный дракон, которого я знаю. Самый замечательный. Самый любимый…

— Продолжай, — произнес Кириан.

— Что продолжать? Я уже все сказала. — Я обняла его за плечи, чтобы поцеловать, но тут в дверь постучали, и вошел Марстер.

Я уже давно перестала отпрыгивать от своего короля в такие моменты: пока он работал, я училась рядом с ним, не считая приемных часов, конечно, но временами нас заносило, и… в общем, секретарь давно перестал краснеть, а я смущаться.

— Ваше величество, новости о регенте, — хмуро произнес Марстер, — его арестовали и везли в столицу, но ему, видимо, удалось пронести с собой в карету яд. К сожалению, спасти его не смогли. С прискорбием сообщаю, что ваш отец мертв.

8. Кириан

— Волнуешься? — спросил я у Кати, когда мы гуляли по королевскому парку. Лето было в самом разгаре, и парк с его беседками и фонтанами стал нашим любимым местом. После дворцовых купален и Катиной спальни, куда я пробирался каждую ночь. Официально она была моей невестой, но еще не женой, поэтому нам полагалось ночевать в разных покоях. Но я не желал расставаться с ней даже во сне, поэтому приходил к ней, и я солгу, если скажу, что мы только спали.

— Нет, — покачала головой Катя. — Не получится в этом году, поступлю в следующем. У меня будет фора, чтобы лучше подготовиться.

Сегодня должны были прислать результаты вступительных экзаменов, и от них зависело, начнет ли Катя учебу осенью.

— Значит, я волнуюсь за нас двоих, — признался я. — За свои результаты так не волновался!

— Ты готовился к поступлению в академию с самого детства, а у меня магия появилась недавно.

— Так ты волнуешься или не волнуешься?

Катя прищурилась и показала крошечное расстояние между большим и указательным пальцами.

— Разве что совсем чуть-чуть. Меня скорее раздражает ожидание.

Я притянул ее к себе.

— Тогда ты меня поймешь лучше всех: я жду, когда ты официально станешь моей.

— Неофициально я твоя уже давно, — вскинула бровь моя капибара.

Я щелкнул ее по носу.

— Мне надо, чтобы и официально тоже!

Из-за смерти регента пришлось отодвинуть нашу свадьбу, которая должна была состояться в конце лета. По правилам мне и сестрам был положен двухмесячный траур, а значит, никаких свадеб и вечеринок. И мы его соблюдали. Больше всего отцовский поступок и все его тайны, что вылезли на поверхность, потряс Вайолет и Розу. Вайолет отказывалась верить во все это до самого конца, и мы действительно поругались. Но через пару недель сестра прилетела с визитом во дворец и попросила у нас с Катей прощения. За то, что регент стал причиной ее гибели и чуть не убил меня. Катя все это время была с моими младшими и успокаивала их, как умела только она. Например, в перерывах между сдачей вступительных она присвоила себе королевскую кухню и позвала Астру