Память мёртвых на Весах Истины - Анна Александровна Сешт
Всё закончилось так же внезапно, как началось. Лагерь был разбит, а Нахт и Сети снова оказались окружены – на этот раз отрядом рэмеч. Вместе с ними окружили и выживших воинов племени сепеду, уже не оказывавших сопротивления.
– Бросайте оружие! – приказал предводитель колесничих. – Пойдёте с нами.
Нахт не стал спорить – откинул чужие щит и меч. Сети послушно откинул кинжал… только один из двух, как успел заметить меджай. Второй куда-то исчез.
Спешившись, воины рэмеч обыскали лагерь и собрали добычу. Для мёртвых сложили погребальный костёр – традиции уважать смерть глубоко укоренились в обществе Кемет, Нахт знал это как страж некрополей. Выживших согнали и повели куда-то прочь, не связывая. Но когда парочка воинов-сепеду решили воспользоваться свободой и, проскользнув между колесницами, устремились в пески – зазвенели тетивы. Оба мужчины рухнули в песок замертво. Сети, стоявший рядом с Нахтом, уважительно присвистнул.
– А теперь может презанятно получиться, – шепнул он меджаю. – Сепеду приняли нас за лазутчиков рэмеч. Смотри, как рэмеч примут нас за чужеземных лазутчиков мятежных племён.
– Хотя бы не будут пытать на допросе, – фыркнул Нахт.
Часть колесниц отделилась от основного отряда, устремляясь вперёд, к гарнизону или к следующей цели. Остальные сопровождали пленных и небольшой обоз с трофеями. Причём Нахт совсем не был уверен, что среди трофеев не было собственности рэмеч, учитывая склонность мятежных племён – или свободных, как они себя называли – к набегам на границы Кемет.
– Возможно, нас ведут в тот самый гарнизон, как думаешь? – тихо спросил он у Сети.
– А который из них «тот самый»? Кто ж тут разберёт. Да и если он выбрал скрываться, у него может и не быть постоянного места обитания.
– Но где-то здесь же должна быть его ставка. Откуда он командует своими воинами.
Говорить Нахт и Сети старались тихо, приглушённо. Воины-рэмеч, сопровождавшие их, вроде бы не прислушивались, смотрели вперёд, но меджай понимал: за ними пристально наблюдают. Он бы и сам наблюдал.
Отдыха не предвиделось. Оба уже еле переставляли ноги, ведь минувшая ночь так и прошла без сна. И потому, когда впереди показались стены укреплённого поселения, накатила парализующая волна облегчения. Пламя боя, бегущее по венам, схлынуло, и теперь тело отчаянно напоминало, что ему нужно поспать.
Нахт понимал, что его спутник устал не меньше. Но Сети вдруг лукаво улыбнулся, прищурился.
– Поистине, мой Бог приглядывает за нами, – тихо заявил он. – Мы почти у цели.
* * *
Этот гарнизон был крупнее, чем родной гарнизон Нахта, и людей здесь жило больше – солдаты и их семьи, торговцы и ремесленники. Укрепления были куда внушительнее, учитывая постоянную угрозу на границах: мощная крепостная стена, рвы и колья, за городом – расчищенные тренировочные площадки для воинов и колесниц. Земля вокруг была по большей части бесплодная, никаких полей не разобьёшь. И теперь Нахт понимал, о чём говорил караванщик: местные жители и правда напрямую зависели от поставок продовольствия, а сбои в цепочках снабжения могли привести к ослаблению гарнизона в целом и к гибели многих. Скорее всего, именно этого кое-кто и добивался. Пока солдаты отражали набеги, им били в тыл предатели, уютно устроившиеся на сытных местах. Рассчитывать можно было на союзные племена, с которыми у рэмеч исторически складывались хорошие отношения, но, как известно, помощь союзников тоже имела свою цену. И как добиться победы, если те, кого ты защищаешь, целились тебе в спину? Разве что стоять до конца, вопреки всему.
Как стоял Усерхат, не пожелавший участвовать в переделе Обеих Земель.
Нахта, Сети и остальных пленных согнали в какой-то барак из сырцового кирпича, судя по всему – опустевший склад. Воины сепеду сгрудились рядом, перешёптываясь и бросая недобрые взгляды в сторону их двоих. Меджай с сожалением подумал, что отдохнуть не удастся. Попробуй тут усни, когда тебя мечтают придушить.
Но уже совсем скоро пришёл один из колесничих, участвовавших в разгроме лагеря.
– Вы двое – за мной, – сухо приказал он, указав на Сети и Нахта.
Вопросов меджай не задавал, но когда их под охраной отвели дальше от барака, колесничий бросил через плечо:
– Я видел, что вы сражались против них.
– Ещё бы, они ж на нас напали, – усмехнулся Сети. – Думали, что мы ваши лазутчики.
– Вот это вы нам сейчас и расскажете: что чехену и меджай делали в такой близости от нашего гарнизона.
– А уж если нам вернут наши вещи – то ещё и покажем.
На это колесничий не ответил. Воины провели их в один из больших домов у стены, напомнивший Нахту тот, где Усерхат проводил свои небольшие советы. Здесь тоже явно не жили, а решали споры, обсуждали стратегии и допрашивали.
Внутри ждали несколько мужчин: командиры-рэмеч и кто-то из высокопоставленных чехену… А может, и не чехену – Нахт уже не был уверен, как их всех правильно называть. В общем, обитателей Западной Пустыни. Между собой они вели себя как равные, похоже, решая вопросы сообща. И появление Нахта и Сети явно заинтересовало их настолько, чтобы собраться вместе.
– Кто вы такие и зачем здесь? – спросил один из военачальников.
– Советуем отвечать правдиво, – добавил другой. – Времена сейчас неспокойные, наше терпение на исходе.
Один из племенных вождей обратился к Сети, но тот отвечал на языке рэмеч:
– Я уже не принадлежу ни одному племени. Я жрец из Нубта, проводник этого меджая.
Взгляды обратились к Нахту. Воин несколько смутился, не привыкший к такому вниманию. Но
