Милосердие солнца - Юлия Июльская
— Если не поторопимся, империя может остаться без сёгуна.
— Нельзя опоздать на собственный праздник, — возразил он, догоняя.
— Но можно умереть от лап злой бакэнэко, глупый птиц.
И они поспешили, потому что шагать до тронного зала было долго, а барабан уже разносил по городу весть о том, что сом заступил на стражу.
Первая часть церемонии показалась Норико донельзя скучной: речи, клятвы — она перестала слушать почти сразу и в какой-то момент даже подумала обратиться и побродить по саду, пока всё не закончится, но потом вспомнила о кимоно, о волосах, о том, что сама себя в кустах сада она точно не приведёт в приличный вид, и решила остаться. А ведь Киоко так приходилось делать каждый раз… Жуть.
По окончании церемонии в тронном зале все высыпали на улицу, и Норико сделала глубокий вдох. Каннон милостивая, как же ей не хватало свежего воздуха!
— Норико. — Чо встала рядом. Она была в кимоно, когда-то подаренном ей Ёширо. Том самом, что забрала из Шику. Красивое, хотя и простовато для дворца. Впрочем, кимоно, что шила госпожа Фукуи, тоже не слишком соответствовали моде Иноси. Но если бы на Норико попытались надеть все двенадцать слоёв, она бы никуда уже не пошла. И та несчастная служанка, что посмела бы совершить это насилие, тоже больше никогда бы никуда не смогла пойти. — Я так и не поняла, ты теперь чья кошка — императоров или сёгуна?
Куноичи смотрела на неё, слегка запрокинув голову и щурясь.
— Что, давно никого не злила? Соскучилась быть лапочкой?
— И даже не пригрозишь меня расцарапать или что-то вроде?
— Чо, я изо всех сил пытаюсь соответствовать тому, как выгляжу, — со стоном произнесла Норико. — Не усложняй и без того непростую задачу.
— Да брось, твоя тёмная кожа здесь идеал. Ты, даже если кому-нибудь ухо отгрызёшь, останешься первой красавицей. Или второй — после императрицы.
Норико вздохнула, пытаясь напомнить себе, что пообещала Киоко быть вежливой или хотя бы не агрессивной со всеми без исключения.
— А ты чего привязалась, где своего лисёнка потеряла?
— Он не мой, — тут же парировала Чо, отведя наконец в сторону свой нахальный взгляд.
— Вы живёте вместе с самого приезда.
— Так удобнее.
— Вы спите вместе.
— Сама понимаешь, это мало что значит.
— Ты даже перестала бросаться убивать каждого встречного.
— Что? Норико, моими ядами были отравлены сотни самураев. А может, и больше. Я не стала добрее.
— Думаешь?
— Точно тебе говорю.
— Та Чо, с которой мы отплывали в Шику, уже перерезала бы здесь половину знати просто за то, что они слишком много о себе возомнили.
— Та Чо не метила на службу в отряде сёгуна, — заметила она. — А я себе не враг.
— Боюсь, ты больше никому не враг. Ты теперь домашний паучок, Чо. Смирись.
— И что же нас отличает, домашняя кошка?
— Ничего, — встрял в разговор Ёширо. — Вы обе очень глупо и эгоистично пропускаете такой важный момент в жизни нашего друга.
И он был прав. Норико посмотрела туда, где до церемонии выступали актёры с постановкой. Теперь там стояли Хотэку и Иоши и были в центре внимания. Всё это выглядело красиво и величественно, и Иоши опять что-то говорил, а Норико опять всё прослушала. Но она бы и не услышала, потому что всё её внимание было сосредоточено на птице. Он, выходивший из своих покоев хотя и в дорогом, хорошем, но всё же довольно простом кимоно, успел, по всей видимости, сменить одежды и сейчас стоял закованный в доспех. И какой это был доспех!
По груди рассыпались нежные, едва заметные колокольчики. Всё было скромно, никаких лишних украшений, никаких выпирающих элементов, как наплечники-драконы у самого императора. Но крылья… Крылья теперь тоже были надёжно защищены у основания. Что-то похожее Хотэку пытались сделать в Минато, но там и мастера были не слишком хороши, и сделать достаточно пластичную броню, чтобы полёты оставались удобными, у них не вышло. Здесь же доспех был не цельным. Множество мелких чешуек — как у самого Ватацуми — были сцеплены, надёжно прикрывая уязвимую плоть, но при этом позволяя ей оставаться гибкой.
И от этих чешуек там, где плоть обрастала перьями, тянулись тонкие нити, сплетающиеся в едва заметную сеть, которая огибала верхнюю часть крыла, захватывая разгибающий сустав. Не слишком надёжно, но Хотэку так часто перебивали крылья, что даже подобная защита будет лучше, чем ничего.
Всё это казалось неимоверно тяжёлым, но вот Хотэку низко поклонился императору, расправил без каких-либо трудностей крылья — и взлетел. Норико запрокинула голову, не желая упускать ни мгновения этого полёта: так он был прекрасен. Стремительный, резкий, он рассекал воздух и менял направление быстрее, чем она успевала моргать. И доспех этот… Будто рождён был в нём. Ничто ему не мешало. А если и да, никак этого было не понять. Даже с защитой он оставался свободным и играл в догонялки с ветром.
— Видишь, так тоже можно, — раздалось справа. Норико повернулась и увидела возле себя волчью голову.
— Как это ты подобрался так неслышно… Я даже по запаху тебя не учуяла.
Джиро оторвал взгляд от брата и, посмотрев на неё, оскалился:
— Недостатки человеческого носа.
Ох, ну да. Она ведь не хотела никого смущать своим видом. Всё ради Киоко.
— Как вам церемония?
— Скучно, — признался оками.
— Согласна.
— Но не это. Летает он красиво.
— И подарок императора на нём превосходно сидит. — Она снова уставилась на Хотэку, но тот уже опускался.
— Не думал, что когда-нибудь у меня будет сестра-бакэнэко, — фыркнул Джиро.
— Что?! — Норико опешила. — Мелкий, ты уже успел что-то съесть? Оно было отравлено, сходи к Чо, проверься.
— Ох да ладно тебе, — насупился он. — Это было ясно ещё два года назад.
— Мне и сейчас ничего не ясно, а ты такой умный?
— Джиро, это невежливо. — К ним подошла Хока, за ней — Акито. Люди вокруг вели себя очень насторожённо. Кто-то сторонился, кто-то, наоборот, пытался храбриться и держался поближе. Но все неизменно глазели на оками. — Ты всё внимание на себя отвлёк, пойдём, дождёмся Хотэку внутри.
— Это несправедливо. — Джиро явно не собирался сдаваться. — Праздник для всех. И мы вообще-то его семья.
— И как его семья, мы воспользуемся привилегией обойтись без толпы и дождаться Хотэку у него. Уверен, во дворце Мудрости тебе тоже перепадёт немало еды.
— Наверняка, — подтвердила Норико, не выдержав просящий взгляд Акито. — Я бы всё отдала, чтобы иметь возможность отсидеться с вами без последствий, — честно призналась она.
Хока понимающе ухмыльнулась:
— До встречи, Норико. Увидимся, когда всё закончится.
Норико поклонилась, прощаясь с уходящими волками, и только
