Сложные оборотни госпожи Дарианы

— Что ты умеешь? Что ты меняешь? Почему молчишь? — эти вопросы вертелись на языке, но камень лишь крутился вокруг своей оси. Задавай их вслух, ни задавай — то же самое, что кричать в колодец. Я машинально махнула рукой, как делала всегда, когда терпела неудачу. Камень улетел вправо и чуть не зацепил канделябр на стене. Что это значит? Махать левой не стала, а лишь указала взглядом точку, куда ему необходимо проследовать.

Крупный прозрачный кристалл ушел влево на бреющем полете. Так, будто привык на скорости атаковать воздушные цели. Я сама не верила в происходящее. Кристалл находился при хозяйке, доставался в редких торжественных случаях, мог предупреждать об опасности и в выборочно — исцелять. Но чтобы госпожа Полной Луны играла с ним, как с мячом, про такое не слышала. Народ заволновался тоже. Кричать или громко выражать беспокойство не позволял себе никто, однако мои уши хорошо различали отдельные фразы:

— Ее мамаша оставила камень под потолком, а эта об стенки размазать пытается. Быть беде.

— Она больная, это же очевидно. Смотрите, как родовой камень мотает.

— Девочка им управляет? Разве такое возможно?

Последнее волновало меня не меньше, но таких голосов было всего ничего. Кстати, папа решил точно так же:

— Дариана, ты сделала все, что должна была. А теперь выдохни и отправь его обратно под крышку. Кристал у нас старенький, а ты молодая и импульсивная.

С ужасом я наблюдала, что по мере того, как я впадаю в панику, камень меняет цвет — с дымчатого в насыщенно лиловый. Цвет неуверенности и страха. Однако смена цвета привела волков в восторг и сняла царившее напряжение.

Да она же интутит, — негромко произнесла Розалинда, но этого оказалось достаточно, чтобы ее слова прокатились по зале, повторенные десятки раз.

Кое-как мне удалось совладать с дыханием. После я сжала и разжала кулак, и камень Серых послушно пикировал в недра сундука. Моргнула, но слез не было. Захотелось обхватить себя за плечи и срочно убраться подальше от всех этих переживающих волков. Я даже не заметила, как отец поднялся ко мне, стащил с себя фрак и укутал в него.

Единственное, что я отчетливо помню в тот вечер дальше — как Маркус на полном серьезе мне поклонился, а затем улыбнулся. Среди более смутных образов — пожимающий плечами Ярист . Он словно уступал брату первенство в каком-то споре. Кажется, там было и искаженное горем лицо Элоизы. Мать тащила ее из залы, как на буксире, и толпа без возражений расступалась.

— Это хорошо или плохо? — мысль прозвучала только в моей голове. Я глядела на папу, но ни слова вымолвить не могла. Вместо него мне громко, — так, что ее голос прозвучал в разных концах бальной залы, — ответила Розалинда.

— Не чаяла я дожить до такой милости. Госпожу послала Луна во благо свободного народа.

Похоже, этот экзамен я все же прошла.