Альмор - Алисанда

Тот только закатил глаза.

— И что? — дракоша царапнул себя когтями по плечу. Чешуя отозвалась звоном, неслабые коготки не оставили ни царапины.

— Тебе лисичку не жалко? По твоей вине покалеченную, между прочим… — не понимаю, почему ему, этакому бронепоезду, должно было быть жалко маленькую лисичку. И тогда не понимала, и сейчас всё никак не разберусь, что за ерунду наплела. Но ерунда, не ерунда, а подействовало.

— Извини-и-и, — дракон шмыгнул носом и, аккуратно подцепив меня за шкирку двумя когтями, бережно пристроил между роговых пластин на шее.

И вовремя, надо сказать. В ту же минуту на опушку вылетели мужики на взмыленных скакунах. Увидав дракона, они остолбенели, резко затянув поводья. Загнанные кони присели на задние ноги.

— Слушай, дракоша! — крикнула я.

На возглас не отреагировали. Тогда я рискнула вонзиться зубами в чешую. Клыки, может, и пообломаю, но хоть дракона привлеку к своей скромной персоне. Зубы скользнули по гладким пластинам с неприятным чуткому слуху скрежетом. Дракон повернул голову. Наконец-то.

— Пошли отсюда, а то мужики сейчас из ступора выйдут!

— А-а-а-а… — задумчиво. У него фишка такая, что ли?

Дракон поднялся на все четыре лапы, развернулся и двинулся прямиком через лес, кося деревья, как траву в полях, хотя некоторые из них возвышались над ним на добрых три-четыре метра, если не больше.

— Дракон, а ты чего не взлетаешь? — удивилась я, настороженно оглядываясь назад в поисках преследователей. Но таковых пока не находилось.

Ответа на мой вопрос не последовало.

"Может, боится?" — хихикнул Вермерх.

О, явился. Зачем? И без тебя тошно, вон как плечи болят и лапы онемели. Наверняка что-то сломала, вот наверняка!

"И не надейся", — фыркнул жеребец.

Я как-то и не надеюсь, я констатирую факт.

"А возвращаясь к теме, почему наш ездовой дракон с большим запасом совести не может летать — вы оба на его состояние обратите своё драгоценное внимание. Куда ему такому сонному ещё лететь?" — вклинился в начинавшуюся перебранку миролюбивый (хоть и не всегда) Юка.

"А котяра верно говорит. Особенно про совесть. Не мешало бы нашей милой хозяюшке у дракончика немного позаимствовать. С него не убудет, а нам легче станет", — съехидничал Вермерх.

Вот тебе бы точно не мешало позаимствовать у кого-нибудь хоть капельку совести и доброты, а наглость и ехидство засунуть в дальний ящик.

"Кто бы говорил! А чей девиз: "Наглость — второе счастье", мм?"

Мой девиз "Любопытство до добра не доводит, но разве добро нам нужно?", но никак не про наглость. Это ты что-то путаешь. И вообще, иди-ка, отдохни, без тебя и воздух чище.

"Не любят меня здесь", — обиделся Вермерх.

Сзади послышались грозные вопли мужиков и испуганное ржание лошадей.

— Дракоша, прибавь ходу или взлетай! — завопила я.

Дракоша же, напротив, на ходу развернулся, набрал побольше воздуха, изогнул шею, словно пружину, готовясь дыхнуть огнём, и…закашлялся, выпустив из ноздрей клубы чёрного дыма. Бедолага, курить меньше надо. А судя по запаху, курил дракоша недавно. И, похоже, травку. А может это нормально для драконов? Мне-то откуда знать…

Но даже дым произвёл на селян неизгладимое впечатление. Вернее не на них самих, а на скакунов. С испуганным ржанием холёные лошадки кинулись прочь от дурно пахнущего дымка, спотыкаясь и лишь чудом удерживая равновесие. Уважаю. Я бы уже давно свалилась.

Дракон кашлянул. Из пасти выскочила огненная искорка, подпалила дерево… Через пару минут загорелись уже с десяток, и огонь продолжал распространяться. Вроде и лес не сухой, и не жарко…

"У драконов огонь не простой, а магический", — пояснил Юка.

Правда?

"А ты не знала?" — удивился кот.

Нет. Честно.

— Ой, — дракоша схватился за голову. — Леший меня на шашлык пустит!

С этими словами дракон расправил крылья, оттолкнулся от земли всеми четырьмя лапами и штопором ввинтился в небо. Я вцепилась когтями в скользкую чешую и зажмурилась. Высоты я не боюсь. Просто когда летишь на полусонном драконе, невольно просыпаются инстинкты самосохранения…

4

Почему меня не предупредили, что в небе холодно? Я бы тогда… Хотя собственно, что бы я сделала? Разве только попросила свой личный "самолёт" спуститься чуть ниже. Но так как предупредить о некомфортной температуре над облаками меня не удосужились, пришлось смириться и распушить шерсть, что, правда, не спасало от режущего ледяного ветра. Дракон мчался со скоростью истребителя, так что меня чудом не сдувало с его спины.

По мере продвижения вперёд становилось всё холоднее, что напрягало. Я опасливо глянула вниз и обомлела. Под нами с огромной скоростью проносились покрытые вечными снегами горные вершины, долины, ущелья и небольшие, едва заметные озерца.

"Горы… — мечтательно протянул Вермерх. — Попроси свой чешуйчатый транспорт приземлиться. Всегда мечтал побывать в настоящих горах, а тут такой шанс — не упускать же!"

Из природной вредности не порошу.

"Учти, мы летим в противоположном от Лайнеза направлении", — намекнул жеребец и противно хихикнул.

Что???

— Дракон! Дракон, поворачивай! — возопила я, стараясь перекричать ветер.

Но дракон, похоже, обладал крайне плохим слухом.

"Укуси его", — предложил Вермерх.

Я похожа на самоубийцу?

"Да. Встречайте! Новый вид лис: лиса-самоубийца, единственная и неповторимая на всю Вселенную!"

А кто Энтару спасать будет?

"Найдут ещё какого-нибудь дурака", — отмахнулся Вермерх.

Ну спасибо, утешил!

"Всегда пожалуйста. Для поднятия настроения и боевого духа обращайтесь ко мне!"

Всё с точностью, да наоборот.

Вермерх обиженно фыркнул и затих, что несказанно обрадовало не только меня, но и помогавшего мне держаться на драконе Юка. Интересная особенность моего нового тела — им могут управлять одновременно двое. С одной стороны это хорошо, два разума на одно тело лучше, чем один, особенно в бою, но с другой достаточно вспомнить басню "Лебедь, рак и щука"… В общем, людям и нелюдям с богатой фантазией лучше не представлять себе такое.

Внезапно дракон, до этого момента мерно покачивавшийся в такт взмахам своих крыльев, сложил их и, приняв вертикальное положение, ринулся вниз. Я непроизвольно вскрикнула и крепче вцепилась когтями в бронированную чешую. По всему телу прошлась волна нервной дрожи.

— Драко-он! — вновь позвала я.

Но зов не был услышан.

Мы влетели в глубокое ущелье. Падение замедлилось, послышался шелест расправляемых крыльев, дракон выровнял полёт и словно поплыл между двумя высоченными стенами ущелья, едва не цепляясь за них крыльями и покачиваясь, как корабль на волнах. Как говорила мама, драконов можно назвать "воздушные корабли". Теперь я поняла, почему.