Наталия Шиманская - Дочь Земли

Да, она этакая фаворитка, экзотическая забава, пикантное развлечение. Он играет с нею, как кошка с мышью. Откровенно наслаждается своей властью и её тягой к нему. Воплощение Нарцисса!

Мимолетные красивые жесты, мимолетные красивые слова. Только настоящего внимания не было, и нет. Тот же Зэер несравненно ближе ей. Але с ним гораздо проще. Она может открыть ему душу, поделиться проблемой, спросить совета. Он поможет, подскажет, поддержит.... А Краасс, скорее всего, лишь высмеет и отмахнется. Без сомнений, она нужна ему только для утоления голода. По крайней мере - сейчас.

И, все равно, не смотря на это свое понимание, Аля знает, твердо и безоговорочно: она хочет быть с ним рядом. Вопреки всему и вся - собственной гордости, собственной воле. Она не представляет жизни без него. Он её наркотик, а зависимость - неизлечима.... Господи, да когда ж уже месяц этот закончится?!

Аля трясет головой, будто пытается выбросить из нее никчемные мысли. Нужно просто не думать. Сидеть себе и наслаждаться - летом, ветром, скоростью. Стекла опущены, теплый вихрь развевает волосы, окатывает воздушными волнами. Это почти как продолжение вчерашнего полета. Она впервые сама добралась до жилблока по воздуху. Что на нее нашло, удаль какая-то, желание доказать что-то? Аля не знает. Да, и не хочет знать. Важно другое. Она больше не чувствует себя неуверенно и скованно в своем новом теле, в открывшемся своем естестве. Теперь меняться почти так же легко, как и дышать, есть, спать. Вот здорово-то, а! И теперь она будет трудиться над собою еще прилежнее и больше. Она докажет ему, что гораздо сильнее и выносливее, чем он считает. И, может быть, когда-нибудь, ему придется её уважать. Аля усмехается себе - какое бахвальство!.. Хорошо, никто не слышит эти её пустые мечты. Заставить Краасса воспринимать себя всерьез и уважать - что может быть нелепее и глупее?.. Но хотеть, ведь, не вредно. А значит - выкладываемся сейчас, чтобы будущее все расставило по местам после....

Вдруг, девочка резко откинулась назад. Схватилась за виски. Острая боль вспышкою пронизала череп, иглами воткнулась в глаза. И сразу ушла, сменившись удивительно четкой картинкой: вмятая в дерево машина у обочины, тормозной путь усеян ошметками жженой резины. На асфальте в пятнах крови - девочка лет шести. Закатившиеся глаза, тело выгнуто в неестественной позе. Над ребенком - мужчина - тычет в кнопки мобильного, на лице ужас и отчаяние....

Видение исчезло сразу, будто телевизор выключили. Аля поморгала, потерла глаза.... Новая вспышка застлала окружающее плотной пеленой. Отпустила. Аля не двигалась, напряженно глядя перед собой. Механически, как автомат, положила ладонь на сенсоры панели. Она знала теперь, что должна сделать. Только бы успеть!

Повинуясь мысленному приказу, Опель развивает бешеную скорость, одновременно задвигаются стекла. Модуль несется всего в паре сантиметров от поверхности дороги, но ни единой своей точкой не касается её. Цифры километража мельтешат, сливаются. Аля прикидывает - за несколько минут она преодолела больше двухсот километров окружными дорогами. Запоздало понимает, надо было отказаться от облика машины, вышло бы еще быстрее. Передумывать поздно. Ладно. Она и так подъезжает. Скорость падает до шестидесяти километров. Сцена, возникшая в воображении, рисуется уже наяву. В стороне остановились еще несколько авто. Люди топчутся, бегают вокруг. Переговариваются. Аля наблюдает за всем как бы со стороны, и, даже, издалека. Но тут же осознает: она уже вышла из машины и направляется к лежащему ребенку.

- Скорая минут через пятнадцать будет! - Кричит кто-то. - Раньше - никак, мы очень далеко!

- А менты?!

- Да тоже где-то так!

- Вот черт, её нельзя трогать. Позвоночник сломан, вроде!

- Ты чё, издеваешься? При чем тут позвоночник?! Она же мертвая уже, сам посмотри!

Скорым уверенным шагом Аля минует людей. Для нее их сейчас не существует. До тех пор, по крайней мере, пока не мешают и не препятствуют.

- Эй, девушка, куда вы? Не надо туда! - раздается вслед.

Она никак не реагирует. Подходит к девочке и согнувшемуся над ней - теперь она это знает - отцу. Мужчина в прострации. Держится за голову. Стонет, раскачивается. Аля жестко и крепко хватает его за плечо, рывком заставляет подняться. Отталкивает. Сухо бросает:

- В сторону! И не смей подходить!

Собственный голос кажется ей незнакомым - низкий, позванивающий металлом. Мужчина отступает, ошарашено глядит на Алю, держится за плечо. Она угадывает его желание сказать что-то, прикладывает палей к губам.

- Если хочешь помощи - молчи и не мешай.

Поворачивается к девочке, опускается над ней на колени. Одну ладонь кладет на грудь, вторую - на лоб. Опускает голову, закрывает глаза, замирает. Водители машин, растерянно переговариваясь, окружают её. Но совсем близко не подходит никто. Люди просто не могут этого сделать. Словно, между ними и Алей невидимый, но непреодолимый, барьер. Отец ребенка садится прямо на асфальт, сжимая кулаки у груди, смотрит на Алю, не отрываясь, глубоко и тяжело дыша.

Минута. Вторая.... Присутствующие одновременно улавливают под ногами мерную, слабую вибрацию. Асфальт дрожит. Поначалу - едва ощутимо. Потом - все сильнее. По его поверхности бегут мелкие трещинки, переплетаются, сливаются в сетку. В воздухе виснет ощущение странного тепла. Усиливается. И, спустя пару минут, людям уже кажется, что они стоят у гигантской открытой печи, пышущей жаром.... Аля не двигается, не поднимает головы.... И тут, в абсолютно безоблачном небе, глухим отдаленным рокотом слышится гром. Сразу же все исчезает, прекращается. И пекучий жар, и тряска под ногами. О творившемся минуту назад напоминает лишь растрескавшееся, приподнявшееся кое-где слоями, асфальтное полотно.

Аля отнимает руки, отодвигается. Девочка громко, шелестяще, вздыхает. Кашляет. Открывает глаза, неуверенно, неловко поворачивается на бок. Аля придерживает её, ощупывая, проверяя - все ли в порядке. Помогает сесть. Спрашивает ласково, сочувственно:

- Болит что-нибудь?

- Нет. - Тихонько отвечает ребенок. Потирает голову. - Я упала?

- Да, - говорит Аля, рассматривая её. - Просто упала. Но с тобой все хорошо. И хорошо будет еще долго-долго.

Она гладит девочку по голове. Оборачивается к её отцу:

- Подойди.

Мужчина приближается на негнущихся ногах, с остановившимся стеклянным взглядом. Садится возле ребенка на корточки. Осторожно обнимает дочь, трясущимися руками водит по ней, не веря, не понимая. Опять смотрит на Алю, шепчет:

- Но... как?!

- Не важно! - Быстро отвечает она. - Теперь слушай и запоминай. Ты больше никогда не сядешь за руль, пока не бросишь пить. И ты никогда больше не подвергнешь свою дочь опасности. Клянись!