Саламандра - Полевка
— Хорошо, прикрой голову… — Лекс подошел к двери и велел, чтобы позвали его четверку учеников. Вскоре все четверо стояли перед ним. — За воротами стоят доверенные люди Киреля. Мэл, проведи их сюда. Крин, принеси кусок красного шпата, ступку и молоток. Пин, мне нужны жаровня, оловянный стаканчик, ложка и деревянная палочка вот такой длины и в палец толщиной. Бэл, возьми в помощь пару мужчин и принеси сюда мои сундуки из теплой комнаты.
Ученики кивнули головами и бросились исполнять распоряжения учителя. Лекс прошелся по комнате, в груди все сжималось от беспокойства. В комнату зашел Сканд и напряженно повел носом, пытаясь определить, кто скрывается под белым капюшоном. Кирель ощутимо вздохнул и снял капюшон, открывая голову. Сканд резко дернулся и подошел ближе, он явно не ожидал увидеть здесь Первосвященника. Лекс в этот раз бросился наперерез мужу и оттер его плечом от Киреля, встав между ними.
— Кирель, спасибо за доверие, и я, в свою очередь, хочу сказать, чтобы вы не беспокоились обо мне. Я не стремлюсь к власти, она скорее меня пугает. Я хочу прожить в тишине и неприкосновенности за спиной мужа, в окружении учеников и детей. Меня радуют ласки первого и улыбки вторых. Я обещаю, что буду помогать империи всем, чем смогу, а взамен попрошу лишь одного — дать мне покоя. Я не хочу участвовать в интригах аристократов, бороться за их признание и уважение. Они мне безразличны. Я всего лишь хочу жить со своей семьей и передать ученикам свои знания.
Сканд вздохнул за его спиной и, приобняв за талию, поцеловал рыжика за ухом, вызвав у него щекотку по позвоночнику. Кирель, похоже, заметил реакцию тела Лекса и мягко улыбнулся этому, как родитель улыбается, видя счастье своих детей. В это время открылась дверь и в комнату вошла четверка монахов, следом за ними тихо проскользнул еще один.
— Пятый? — усмехнулся Лекс, — снимите капюшоны, я хочу видеть ваши лица.
Боевая четверка спустила капюшоны и замерла перед императорской семьей. Они были разного возраста и выглядели по-разному. Двое были миловидны, как бывшие наложники, с изящными чертами лица и длинными волосами, только глаза у них были, как стальные клинки, без грамма жеманности. Третий был неприметный, коротко стриженый, с мелкими чертами лица. Такого человека не заметишь в толпе, а заметив, не сможешь описать. А четвертый был с коротким ежиком светлых волос, острыми скулами и настолько тонкими губами, что рот казался похожим на прорезанную щель. А вот под пятым капюшоном обнаружился Пятый. Он опять выглядел, как добрый дедушка в окружении любимых внуков, но только глаза у него были, как две льдинки. Увидев Лекса, он улыбнулся ему, как любимому родственнику, но тот ему в очередной раз не поверил.
Лекс только сейчас понял, что его ученики тоже были когда-то боевой четверкой. Одной командой, привычными к выполнению поставленных задач и не задающими лишних вопросов. Только вот его ребята сейчас выглядели несколько иначе, более мягко. Ушла серая сталь из взглядов, теперь они улыбались от души, а не с целью не выделяться из толпы. Ушла напряженность поз и зажатость рук. Теперь они умели гладить детей по волосам и обнимать без напряжения. У Мэла после одиноко проведенной линьки, казалось, внутри отпустилась некая пружина, которая сжимала его, когда к нему обращались воины. Теперь он не выдергивал руки, не отводил взгляда и начал открыто улыбаться солнечной улыбкой.
В комнату заглянул Бэл и, заметив людей с открытыми лицами, скомандовал кому-то за дверью оставить ношу и убираться. Мэл сразу выскользнул из комнаты и помог Бэлу занести тяжелые сундуки. Крин зашел, таща тяжелую мраморную ступку, из которой торчали рукоять молотка и пара кусков красного шпата. Пин притащил железную жаровню, с помощью которой обогревались комнаты в сезон штормов. Она была полна красного угля и стояла на высоких ножках. В сумке через плечо позвякивали остальные предметы, и торчала обструганная палочка, которую явно забрали у Рарха.
— А теперь оставь нас, — Лекс похлопал Сканда по груди и подтолкнул в сторону двери, — все остальное касается только младших. Пожалуйста, сделай так, чтобы нас не подслушивали и не беспокоили какое-то время, и не забывай, что Ламиль скоро проснется и его надо будет поймать и накормить. Я могу на тебя положиться?
Лекс умильно наклонил голову к плечу, стараясь все перевести в шутку, Сканд все понял и, легко поцеловав подставленные губы, без возражений вышел из комнаты. Вскоре в коридоре послышались его короткие команды. С той стороны дверей в атриум были поставлены ветераны из охраны с приказом охранять двери, как собственные яйца. Лекс усмехнулся, ну да, коротко и ясно. И только после этого развернулся к замершим в ожидании людям.
— В первую очередь вы должны понять — колдуны не те, за кого себя выдают. Все их колдовство и волшебство из разряда фокусов и иллюзий. Они просто дают людям увидеть то, что те хотят видеть, но это не волшебство, а знания и ловкость рук. Они по сути своей обманщики, и наша задача — обмануть обманщиков.
Лекс улыбнулся и показал простейший фокус, которым развлекал маленьких детей. Когда большой палец на руке «отрывали», а потом «приделывали» обратно. На него уставилось несколько пар озадаченных глаз и Лекс, рассмеявшись, показал, как большой палец просто загибается внутрь ладони и как эффектно можно вернуть его на место. Например, сделав вид, что палец во рту, а на самом деле упираясь языком в щеку, или поймать пропажу в воздухе и резким ударом вернуть на место. Когда все поняли суть происходящего, то восхищенно заулыбались, как дети, и уставились на Лекса в ожидании дальнейших фокусов. Лекс спросил у Киреля мешочек с монетами, он предполагал, что Первосвященник не расстанется с находкой так просто, и объяснил фокус колдунов, когда они якобы делали из меди золото. Потом показал медленно и подробно, как монету можно зажать в ладони или закрепить с обратной стороны пальцев, заставив ее «исчезнуть», или просто закинуть внутрь рукава. Главное, заставить зрителей смотреть в другую сторону.
— Но не надо недооценивать противника, — Лекс тяжело вздохнул, — у них, к сожалению, не только фокусы, но и знания. А еще, есть вещи, которые реально опасны сами по себе, а вместе со знанием и опытом, как их использовать во зло, становятся вдвойне смертельны, и именно эти вещи надо у них стащить. Но только так, чтобы они
