Раз в четыре года - Дмитрий Яфаров
— Мне до сих пор не верится, что здесь можно сохранить равновесие или спокойствие, — прервал молчание Птах, вглядываясь в темноту.
За установленным силовым полем ни роботы, ни люди ничего странного не замечали. Энергия расходовалась непозволительно быстро, но безмятежность того стоила. Тишину снова нарушил Птах:
— Техника может помочь, но не поддержать среди разрушенных домов, коммуникаций и дорог. Здесь не поговорить с живым человек, не почувствовать себя на волне новых событий и последних новостей. Твои передовые исследования используют на практике на самом верху. Внизу, в то же самое время, за исключением нескольких точек, царит природа, стихия и темнота в ночи. Но данные мониторинга показывают повышенные показатели здоровья смотрителей, возможно кроме социальных — их не измеряют…
— Что ты хочешь узнать? — перебила девушка.
Птах закусил губу. Подумал пару секунд и спросил:
— Как выхваченные кусочки планеты можно назвать домом? Можно спокойно жить на оставленной планете, не теряя душевного здоровья?
— А я не все места пребывания и работы считаю здесь собственным домом, — ответила девушка, посмотрев на собеседника. — И мне, как и тебе, может привидеться что-то во мраке. Фантомы случаются, если упорно в темноту вглядываться. Стараюсь не смотреть без необходимости. Доверяю роботам.
Статистика несчастных случаев на планете, в ближайших обитаемых мирах и на пути к ним буквально обрушилась на Птаха. Он удивился и заморгал чаще, стараясь понять посыл спутницы. Аня продолжила прежним тоном:
— Иногда кажется, что из множества оставленных человеком зданий, дорог и лесов за мной кто-то наблюдает. Даже при молчании экрана мониторинга я не считаю это чувство паранойей. Вокруг случается всё: теряются люди, станции и порталы, находятся новые идеи и новые жизни. Вопрос вероятности конкретного места и времени. Если никто ничего не видит, совершенно не значит, что никого рядом нет.
— О нет, — ответил Птах, словно отмахиваясь от сказанного, — не нужно рассказывать байки у костра под дождём. О пустых кораблях, странствующих от планеты к планете, о встрече со сверхцивилизацией или о тайнах сепаратистов по краям корпораций. Этим сыт по горло, достаточно застревал на транспортных магистралях. Не удивительно, что тебе мерещатся призраки: на планете живёт ничтожное число людей, а историй осталось предостаточно. Насобираешься.
Молнии прекратились, дождь со снегом чуть стих. В то же время темнота словно выкручивала громкость непогоды. Мужчина всматривался в зелень и остатки зданий. Старался понять, чем они были прежде. Гадал в густых сумерках.
Движение почудилось случайно. Он словно увидел странную тень. Потом что-то отпрянуло во мрак. Птах подался вперёд, получил от сети статус об отсутствии движения. Ещё пару секунд размышлял над подъёмом роботов. После чего забросил затею.
— Постоянно смахивая с прошлого пыль не сложно надышаться прошедшим, — весело сказала Аня. — А если искать необычное, то оно также легко придумывается.
Птах кивнул и согласился:
— Хорошо, твоя профессиональная деформация вдохнула жизнь в застывший мир. Тебе всё нравится. Но мне пока не удалось обрести собственную Галатею. Зато если и не понять, то представить наполнение окрестностей смыслом я могу. Нужно переменить обстановку, пожить чужими мыслями, настоящими образами и увлекательным идеями.
— Чем мы и занимаемся, — сказала девушка, опустив взгляд на горящие ветви. — Предлагаю всё-таки рассказывать страшные истории у костра. Не так оригинально, но интересно.
— Придумала игру, потому что уже готова рассказать что-то особенное? — сказал Птах и ухмыльнулся. — Я не против, заодно будет время подобрать настоящий страх для тебя. Рассказывай: сомнения, скопления людей и неуверенность в себе?
— Ладно, ладно, — ответила девушка, приподняв руки ладонями вперёд. — Сам натолкнул меня на историю, с которой необходимо основательно смахивать пыль. Пара десятков лет прошла с моего опыта освоения дальних рубежей. Тогда я только начинала работать полевым сотрудником команды исследователи.
Нам пришлось натолкнуться на первую покинутую планету. Мы убегали с предыдущей. В тот момент я и решила найти занятие поспокойней, в итоге оставшись на второй оставленной планете, встретившейся в моей жизни.
История всё-таки о бегстве. Поэтому я начну по порядку. Мы перелетели небольшой командой из десяти человек к группе энтузиастов, уже обживших знатный кусок суши внутри единственного континента. Первопроходцы прижились на планете настолько, чтобы жить в комфортных условиях и находить время на наблюдения и сбор информации о месте собственного обитания. Кроме первичных данных по протоколу безопасности, переселенцы принялись за идентификацию форм жизни. Обнаружив в ней несколько необъяснимых отклонений, большинство захотели успокоиться и узнать ответы. С чем и отправили запрос в корпорацию, вызвав нас.
По итогам первых наблюдений мы имели на руках высокую скорость эволюции всех форм жизни на планете, значительные колебания в численности живых существ и количестве видов наряду с постоянными переменами. Порой даже парадоксальными, в пищевых цепочках. Менялись местами звенья, сильно перемешивались на первый взгляд стабильные процессы.
Ещё мы отметили значительное присутствие царства грибов, тоже с большим числом видов и представителей, в разы выше средних показателей. Поначалу никто этому не придавал значения, подыскивая объяснения обнаруженным фактам, индикаторам отклонений от имеющихся моделей. Строили прогнозы, сравнивали с наблюдениями, смотрели применимость.
Работа сращивала коллектив, время бежало. Команды в дальних экстренных службах весьма разномастные. Остаются и приживаются немногие, сама не продержалась долго. Руководитель наш, молчаливый и замкнутый человек, сам подбирал компанию. И для него, и для старика-заместителя произошедшее потом стало неприятным сюрпризом. Что говорить об остальных. Сейчас всех не упомню, но из старожилов в команде числился энергичный мужчина, две подруги из одной системы, а ещё техник и пожилая женщина, по слухам — вдова офицера корпорации.
Признаки происходящего и их взаимосвязь сеть и все члены группы поняли слишком поздно. Когда уже никто и ничего не мог изменить. Странности стали происходить с нашим амбициозный и неутомимым собратом. Начиная с того, что он сказался хворым. Никто не искал в болезни Алекса скрытого значения, не придавая особого внимания неудачному стечению обстоятельств. Но затем медкапсула, использованная по протоколу после ухудшения, выдала регресс вместо лечения. И тогда мы начали беспокоиться, собирая вторую и анализирую данные, в поисках технической ошибки оборудования. Лёгкая нервозность, не более, охватила молодую часть команды. И держалась она пару дней. До тех пор, пока не начались припадки и периоды забытья.
Нужные анализы собирал только наш старик, нервно ругаясь себе под нос и не делясь собственными измышлениями. Об этом мы узнали уже спустя неделю, когда членораздельная речь окончательно покинула больного, когда Алекс иссох и показатели замедлили ухудшение на самой границе. Нас не столько беспокоили страхи поселенцев перед возможностью заразиться чем-то неизвестным. Возможно, настолько же изменчивым, как и биосфера
