Память мёртвых на Весах Истины - Анна Александровна Сешт
Глава XIX
1-й год правления Владыки Рамсеса Хекамаатра-Сетепенамона
Шепсет
«Слава тебе, Усир Ун-Нефер,
Великий Бог, обитающий в Абджу,
Управитель вечности,
Владыка бесконечности,
Преодолевающий миллионы лет
в существовании своём».
Таа нараспев произнёс речитатив – звучало завораживающе. Шепсет узнавала знакомые слова из гимна Усиру и не перебивала, вслушиваясь, глядя, как приближается Западный Берег.
«Славься ты, Царь Царей,
Владыка Владык,
Правитель Правителей,
Из лона богини Нут Правящий Обеими Землями и Землями Акерта,
Тело твоё из электрума, Глава твоя
из лазурита, венчает тебя бирюза…»[52]
Чати замолчал, некоторое время задумчиво вглядываясь в далёкие храмы. Наконец он проговорил:
– Всё это случилось именно здесь, как говорят легенды. Здесь Сет сбросил изувеченное тело Усира. Здесь несравненная чародейка Исет вершила своё колдовское таинство, защищая супруга от врагов, зачиная их наследника – Хора… И здесь была захоронена голова Усира, когда Сет расчленил его тело, части которого потом были погребены в разных уголках Кемет. Ты в самом деле уверена?
Шепсет развела руками.
– Насколько жрица вообще может быть уверена в видениях, ниспосланных ей Богами. Но прежде ты, господин, доверял моим видениям. И ты ведь сам говорил, что жрецы Сета должны были направить меня, – что они и сделали.
Как было объяснить ему про нить, укоренившуюся где-то в сердце? С той ночи в святилище Нубта её словно тянуло, тянуло вперёд всё дальше. Ощущение было не болезненным, но назойливым, как мысль, постоянно витающая на задворках сознания. Теперь оно угасло, сменившись странным затишьем. Они прибыли.
– Если я правильно помню твой рассказ, место тебе не называли. Я даже просил тебя указать на карте.
– Не называли. Но направили. Это здесь, господин.
– Абджу огромен, Хекерет-Нэсу, – улыбнулся Таа. – Но по крайней мере, это лишь один город, а не вся Та-Кемет, что значительно облегчает нашу задачу.
Их ладьи неспешно причалили к берегу, заняв место среди множества суден паломников. Кораблей и лодочек любых мастей было так много, что издалека казалось, будто они занимали всю Итеру-Аа от берега до берега.
И неудивительно! Это ведь была обитель хранителя вечности и бесконечности, одного из самых любимых Богов всей Кемет, почитаемого с глубокой древности. По легендам, Усир, правитель эпохи золотого века, когда Боги ещё ходили по земле, подарил людям ремёсла и искусство земледелия, научил выращивать и собирать урожай. И он первый преодолел пределы смерти. После своей гибели и перерождения Усир воцарился в Дуате, где продолжал заботиться о своём народе, даруя бессмертие. Его имя значилось во всех погребальных текстах, и умершие, прошедшие Суд, отождествлялись с ним, проходя цикл вечности подобно ему самому.
Уже отсюда Шепсет разглядела величественные храмы Усира, возведённые на месте более древних построек, ведь Абджу был Его городом-культом ещё с эпохи первых Владык. Один из храмов – с гранитными стелами, колонными галереями и прямоугольными порталами, с широкими лестницами и мощёными дворами – был построен Сети Мен-Маат-Ра. О нём рассказывал недавно Таа, упомянув, что этот Владыка, второй основатель нынешней династии[53], был жрецом Сета.
Об этом храме, ставшем сердцем Абджу, Шепсет рассказывали её наставники в Хэр-Ди. Говорили, что Сети создал огромную каменную летопись, бережно восстановив и сохранив сакральные знания прежних династий. И что в святилищах даже содержится список правителей, которых Мен-Маат-Ра почитал как своих предков, увековечив их вместе с собой.
Рядом возвышались стены ещё одного храма Усира, украшенные барельефами с мифологическими сценами. Этот уже был возведён при Владыке Сетепенра, которого погибший Рамсес Усермаатра-Мериамон почитал как своего великого предка и даже ставил на место своего отца Сетнахта на некоторых изображениях.
А вдалеке, над некрополем, возвышалась пирамида, о которой тоже упоминал Таа. Но она была не столь древней и не производила такого же мрачного и торжественного, почти гнетущего впечатления, как пирамида Нубта. К тому же Шепсет чувствовала с ней некоторое родство, в силу своего происхождения. Пирамиду построили при Яхмосе Небхептира[54], супруге Яхмос-Нефертари, которую почитали как божественную покровительницу Сет-Маат. Вместе со своим сыном, Аменхотепом Джосеркара[55], Владычица заложила родной город Шепсет, и оба теперь почитались мастерами как защитники.
В их нелёгком путешествии это стало словно небольшим приветом из дома, особым благословением.
Едва только они ступили на берег, Таа отдал распоряжения слуге, и тот поспешил в город в сопровождении пары воинов. Конечно же, свои люди были у чати везде, и на это Шепсет очень рассчитывала, потому что иначе просто не представляла, как справиться.
«Лишь один город». Абджу был огромным городом, со своими великолепными храмами и святилищами, с некрополем, простирающимся на много миль. Как и некрополь Нубта, этот был невероятно древним, соединившим в себе несколько эпох. Шепсет уже решила, что отправится туда, чтоб испросить у мёртвых совета, где именно искать тайник Сенеджа.
Она даже не представляла, какая из гробниц явилась ей в видении. И бремя этой миссии, бремя ожиданий других и своих собственных, становилось всё тяжелее. Шепсет так боялась оплошать, что у неё подгибались ноги, а от мысли, что жрица могла ошибиться и привела Таа и его свиту не туда, становилось тошно. Она привычно прятала свой страх за маской безучастности, потому что просто не могла поделиться опасениями ни с Нахтом, ни тем более с Таа. На неё была возложена ответственность за дальнейшую судьбу Кемет. Не могла же Шепсет встать прямо здесь, на мощёной храмовой тропе, и заявить: «Оставьте меня все в покое! Я не знаю, куда нам идти и что вообще делать».
Хотя очень хотелось…
Хека, почуяв её сомнения, прижалась к Шепсет и не отходила, пока жрица не воспряла духом и не вспомнила, что сами Боги Дуата благоволят ей. Она ведь не была просто девушкой. Она была посланницей Инпут, вестницей воли своего Владыки! Так почему бы не попросить помощи у властителя этих мест, самого Усира?
Шепсет и Нахт вместе с остальной свитой Таа вошли в центральный храм, под сень изукрашенных рельефами стен, в тени расписанных сакральными сценами колонн. И почему-то, к удивлению девушки, Хека не пошла с ними – осталась ждать снаружи. Может, священные псы чествовали Усира как-то по-своему, а может, собака решила разведать окрестности. Истончившееся пространство реальности было ей почти домом, в одном шаге от неведомых просторов Дуата. Наверное, этому созданию непросто было так подолгу жить среди людей, прикидываясь
