Саламандра - Полевка
Сканд хотел забрать ложку, но Лекс его остановил, — пусть лучше спит с ложкой, чем перебьет сон. — Сканд был согласен на все, лишь бы быстрее заполучить миленка в спальню. Но Лекс неторопливо ел, а потом засунул под стол тарелку с недоеденной кашей для вечно голодного Аши и медленно пил травяной настой, принципиально не замечая возбужденного Сканда. Муж недовольно засопел, а потом, похоже, взял себя в руки и отправился поговорить с Тиро по поводу каши, которую сегодня отнесли в термы. Сканд хотел, чтобы оставшиеся несколько дней в термы каждый день относили кашу, и заодно отнесли туда все подсохшие лепешки, все равно девки пекут свежий хлеб.
Лекс допил настой, свистнул, подзывая детеныша и Ниюли, и не торопясь отправился в спальню. Там он завернул Ламиля в шкуру, прямо в простыне и с ложкой, укрыл Аши и девочку, и только потом разделся и забрался в свою кровать под шкуру, поджидая мужа. В пустой кровати было холодно и одиноко, а зараза Сканд явился, когда Лекс окончательно продрог под шкурой и на полном серьезе раздумывал отправиться спать к горячему Ламилю.
Муж, не торопясь, разделся и так же медленно занялся с Лексом любовью. Это было непривычно. Обычно у них обоих срывало тормоза и они яростно предавались неистовству страсти. Но сегодня любимая сволочь решила отыграться по полной программе. Он перехватил торопливые руки и зафиксировал над головой, а потом неторопливо и обстоятельно зацеловал, зализал, занежил, не слушая жалобных стонов и усмиряя дрыганье и попытки лягаться и вырваться из сладкого плена. И только когда Лекс расслабился и полностью отдался на растерзание мучителю, он вдруг поймал оргазм такой сокрушительной силы, что, забыв о детях, спящих по соседству, и ночной тишине, заорал во весь голос.
— Вечно ты куда-то торопишься, — промурлыкал крайне довольный Сканд и подгреб себе под бок восхитительно пустую тушку Лекса, — перестань спешить, и ты везде успеешь.
— Ты прав, — Лекс только сейчас понял, почему у него ничего не получалось, и, развернувшись в объятиях, закинул ногу на Сканда, — я, может, и умный, но ты у меня мудрый. Ты, как всегда, прав, я слишком тороплюсь.
Сканд довольно похмыкал и заснул. Лекс решил, что утро вечера мудренее и смирил позыв мчаться обратно на кухню, чтобы проверить свои подозрения.
Утро поразило Лекса тишиной за окном. Он уже настолько привык к свисту ветра во все щели, что тишина в спальне напрягала. Сканд настороженно проснулся и прислушался, пытаясь понять, почему Лекс вдруг напрягся, но в доме было тихо, генерал зевнул во всю пасть и попытался уснуть дальше. А вот рыжик, покрутившись в кольце рук мужа, выбрался из-под шкуры и, нацепив тунику, отправился к окну. Створки тихо скрипнули, когда Лекс снял деревянный засов и, наконец, распахнул окно.
Утро было тихим. Солнце только вставало. Красная планета «Глаз Семизуба» была не больше футбольного мяча и небо больше не было похоже на разлитые школьные чернила. Дерево под окном стояло с голыми ветвями, дорожек не было, все вокруг было засыпано сором и блестело маленькими лужицами. А в воздухе пахло, как в весеннем лесу, молодой травой и соком проснувшихся деревьев. Довольный Лекс выбрался в окно и отправился в обход дома. Все ставни были плотно закрыты, под ногами хрустели веточки и мелкие камешки. В углу под забором валялись сломанные ветки и мусор. Лекс только завернул за угол, когда неподалеку приоткрылось окно и выглянул сонный Тургул.
— А, это ты… — Тургул зевнул, — я думаю, кому не спится, а это ты бродишь…
— Сезон закончился? — Лекс посмотрел по сторонам.
— Еще нет, — Тургул открыл окно шире, приглашая Лекса внутрь, — это утром пока тихо. Сейчас опять начнется… но теперь каждый день ветра будут все тише и тише. И тучи почти все растянуло… еще пара дней, и можно будет заняться уборкой.
Тургул посмотрел на небо и опять зевнул. Ветер, будто услышав его слова, скользнул по ногам Лекса, задирая тунику. В окне показался Бэл и махнул Лексу рукой, чтобы он быстрее забирался к ним, но тот ухмыльнулся и бросился обратно в спальню. Ветер, как бандит, набросился на него из-за угла, пришлось даже повернуться боком к резким порывам и схватиться за тунику, чтобы его не раздели или не уволокли, прихватив за одежду. Сканд уже закрыл одну створку рамы и теперь дожидался, когда Лекс доползет, пригибаясь от резких порывов. Наконец Сканд ухватил протянутую руку и втянул мужа в окно. Оконная створка в отместку приложила Лекса по заду, и следом опять распахнулась, так что Сканду пришлось высунуться почти наполовину, чтобы поймать беглянку. Наконец окно опять было закрыто и толстый засов положен поперек обеих створок.
— Нагулялся? — Сканд почесал голый живот и посверкал недовольно глазами, — ну, вот что тебе не спится? Осталось пару дней спокойной жизни, куда тебя тянет?
— Я устал дома сидеть, — пожаловался Лекс и отряхнул чумазые ступни, — а утро было таким тихим и солнечным, что я обрадовался, что все закончилось… Ты спи, а я пойду на кухню. Там уже, наверное, все проснулись.
Ламиль тоже проснулся от солнца и возни у окна и теперь с интересом рассматривал ложку в руке. Аши крутился под ногами, всем своим видом показывая, что пора отправляться на кухню кормить детеныша. Лекс начал одевать Ламиля, заодно пытаясь вспомнить, где оставил сандалии. Вроде, кидал возле кровати. Но под кроватью валялся только один, а второй пропал… хорошо, что Ниюли поняла, что разыскивает Лекс, и виновато достала из-под шкуры разгрызенный в лохмотья кусочек чего-то, что только по пряжкам удалось опознать, как левый сандаль…
— Аши!! — Лекс подхватил находку и продемонстрировал детенышу, — Аши, что это такое? -
Детеныш с интересом обнюхал кожаные лохмотья и с радостью замахал хвостом. Если учесть, что местные ящеры были всеядны, а острота зубов и крепкий желудок помогали им переваривать без проблем даже трубчатые кости, то, похоже, детеныш воспринял кожаные сандалии чем-то вроде сушеной воблы. Жестко, но вкусно… тем более, пахнет любимым хозяином!
— А я тебе говорил — воспитывать надо, — подал голос довольный Сканд, — если он мои сапоги так же зажует — убью заразу! Таких, как он, на мои сапоги двоих надо.
— Аши, это моя обувь и ее нельзя есть! — Лекс попытался донести свою мысль, раскачивая рваньем перед носом мелкого ящера.
Тот
