Саламандра - Полевка
Лекс молчал, ожидая, что еще скажет Франкенштейн, но тот только вздохнул и стал командовать девкам, чтобы отнесли горячей еды лежачим воинам, не забыли Броззи покормить. В камине повесили котелок, чтобы сделать горячего травяного отвара. Если в доме есть огонь, то отчего бы и не попить горяченького в такую холодрыгу? Ветер тряс деревянные щиты, пытаясь прорваться в дом, но на кухне было тепло и светло, и у Лекса появилось ощущение Рождественских праздников.
Козюль все же притащил в этот раз маленькую арфу и тренькал что-то, не спуская с Лекса горящего взгляда. Тот только вздохнул, каждый от него чего-то хочет… Лекс тряхнул головой и вышел на улицу. Ветер вцепился в него, как маньяк в жертву. Было очень сыро. Капли дождя летели, казалось, и сверху и снизу, и Лекс за пару минут вымок насквозь. Во дворе оказались натянуты веревки. От кухонной двери до казармы и от казармы до туалета. Тиро с утра поставил в коридоре, недалеко от кухни, ведро для детей, чтобы они туда оправлялись, а вот взрослые должны были добираться до туалетов самостоятельно. Сейчас по двору пробиралась пара девок, одной рукой они вцепились в веревки, а в другой держали поклажу. Одна прижимала к себе котелок с едой, а вторая несколько тарелок. Ветер задирал им мокрые хитоны, обнажая ноги, дергал в разные стороны отросшие волосы, но те, как Шу, только наклоняли головы и перехватывали руками дальше по веревке, торопясь быстрее оказаться в помещении.
Лекс посмотрел на небо, оно было, как в сюрреалистической картинке, не голубое а, скорее, фиолетовое, и ниже солнца висела крупная красная луна. Тучи пролетали по небосклону, как дети в догонялки, то проливаясь дождем, то меняя форму прямо на глазах. На душе было тревожно. Слова Тиро оставили неприятный осадок на душе, и утренние слова Сканда заставляли напрячься. Лекс стоял на улице, ловил губами капли, а сам вспоминал отца. Он как-то раньше не задумывался, что тот, оказывается, так сильно повлиял на него.
Александр высмеял бы любого, если бы ему сказали, что он просто боится признаться в любви другому человеку. Да и любил ли он на самом деле? Влюблялся, это да, особенно по молодости, а потом перегорал и разочаровывался в объекте страсти. Его волновало, скорее, завоевание и соблазнение новой пассии, а сами «трофеи», поселившись у него в квартире, в скором времени утрачивали свое былое очарование. Романтический флер рассеивался, как туман, секс приедался, а девушка в халате и бигудях начинала требовать к себе внимания… Александр к этому времени срывался в очередную командировку, а по приезде понимал, что его квартира уже не та, что прежде, чужие вещи в шкафу раздражали, тапки, чашки, разбросанные шпильки… а главное, что теперь надо было предупреждать, если задерживаешься, и отчитываться, когда куда-то идешь… Такая несвобода напрягала, начинались скандалы, а потом Александр опять становился холостяком. Вначале он вычищал квартиру от чужих забытых вещей, срывался кататься на лыжах или лазать по горам, но потом, приезжая в пустую квартиру, грустил и начинал новую «охоту»…
Но со Скандом все было иначе. Он всегда был на его стороне, ничего не запрещал и во всем поддерживал… а еще… в нем было что-то, что цепляло в самой глубине, там, куда он никого и никогда не допускал… Лекс обнял себя за плечи и сел под стенкой, пытаясь расковырять эту ранку в душе до конца. То, как он растерялся, когда Сканд признался в любви… это было совсем не смешно… можно обманывать других, но паника, которая просто парализовала его, это уже не шуточки… тут не отбрешешься, что слова не важны. Сегодня Сканд сказал не просто слова, тот открыл свою душу, а он струсил и промолчал… Но ведь он никогда не был трусом, так почему сегодня он забыл дышать, когда услышал…
Лекс понял, что опять не дышит и, разозлившись, стукнул себя по лбу! Глупость какая! Он взрослый человек, а не впечатлительная барышня! Да что с ним такое?! Может, дело в том, что Сканд крупнее его? И по массе тела и что-то непонятное внутри, когда тот оказывался рядом, просто тянуло стать ближе, прикоснуться ногой, рукой, плечом, заглянуть в лицо и увидеть, как он жмурится, словно довольный кот… А еще странное чувство покоя, когда здоровяк был поблизости, просто магия какая-то… видишь его, слышишь его голос — и тебе становится легко и спокойно. Лекс поймал себя на мысли, что улыбается, как идиот, просто от воспоминаний о муже. Точно, это, наверное, просто биохимия этого тела! Но тогда почему он так запаниковал, когда услышал простые слова?
В ворота кто-то ударил с улицы и раздался рев ящера. Охранник, накрыв голову кожаным плащом, бросился открывать ворота. Сканд ворвался во двор и сразу соскочил с седла. Он очень ловко расседлал зверюгу и, кинув седло в руки охране, отвел Шу в стойло. Шу рванул внутрь, как Аши наружу, только хвост мелькнул… Сканд сразу направился в соседнее стойло и вытащил оттуда за веревку упирающегося белошкурого ящера. Тот ревел и мотал головой, но Сканд запихнул его в стойло к Шу и, наконец, закрыл задвижку. С той стороны в дверь стойла что-то ударило и Сканд рассмеялся, будто услышал хорошую шутку. Лекс сжался у стенки, не желая быть замеченным, но Сканд не смотрел по сторонам, он сразу направился к парадному входу и вскоре пропал внутри дома. Лекс опять себя отругал и, встав, зашел на кухню.
— Сканд приехал, — Лекс посмотрел на Тиро, — пойду, отнесу ему сухую одежду, и сам заодно переоденусь…
Тиро посмотрел на него нечитаемым взглядом игрока в покер и кивнул головой, подтверждая, что услышал его слова. Лекс заскочил в спальню и натянул на себя первую попавшуюся тунику. В дверь проскользнула служанка Оливы и протянула ему полотняное полотенце, не забыв забрать его мокрую тунику. Лекс обтер волосы и закинул полотенце на плечо. Сканд, наверное, мокрый, как рыба. Выбрав ему яркую тунику, рыжик отправился в кабинет. Там когда-то проходил военный совет во время нападения пиратской армады.
Проходя мимо атриума, он увидел небольшую лужу на полу и, открыв дверь, заглянул внутрь. Ветер будто ждал приглашения и по-хулигански рванул по коридору. Лекс осмотрелся, в атриуме было пусто. Ни цветов в кадках, ни мебели, ни ваз, шкуры тоже сняли со стен.
