Лекарка поневоле и опять 25 примет (СИ) - Ульяна Муратова
— Так, — ничего не поняла, но на всякий случай согласилась я. — Ну всё, прощайте. Пора мне идти.
— Тась, ты подожди… — сошла она с крыльца. — Ты уж прости, что я так… Сама не знаю, откуда во мне столько злости и глупых мыслей было. Девка ты хорошая. Счастья тебе!
Я всхлипнула и обняла тётку Фалью на прощание.
Подействовало всё же зелье-то. Оставлю Луняше запас и рецепт. Кончится — у другого целителя закажут.
К нашему дому я шла, переставляя ноги через силу.
Луняшу услышала издалека — рыдала она выразительно, громко, с подвываниями. Заметив, она кинулась в мою сторону, повисла на шее и зарыдала ещё горше.
— По что ты нас покида-а-аешь⁈
Вот не зря на похороны плакальщиц нанимают — послушаешь, как по тебе кто-то убивается, и сразу на душе светлее становится.
— Луня, отставить истерику, — дрожаще-суровым голосом скомандовала я, едва сдерживая свои собственные рыдания. — Всё будет хорошо. Я тебе в доме оставлю книги, запас зелий и кое-какие инструменты. Справишься. На прошлой неделе так хорошо рану сама ушила, любо-дорого смотреть.
— Та куда мне без ма-а-аги-и-и, — провыла она.
— Без магии тоже заживает, только медленнее. Главное помни: инструменты стерилизуй, рецептуру соблюдай и никому себе на шею садиться не давай. А я тебе сейчас адрес оставлю. Если будут вопросы — пиши.
Адрес мне дал Блайнер, сам Эрер его не помнил.
На Луняшин вой собрались деревенские, какие-то малознакомые бабы начали всхлипывать, а жена мужика, из которого я пазл собрала — и вовсе реветь в три ручья.
Вот что, никаких дел у них нет? А урожай кто собирать будет?
Хотя зря я — большую часть давно собрали, ведь вскоре ожидались заморозки. И уж кого можно упрекнуть в лени, так точно не полуденников.
Дядька Мелест вышел вперёд важный и мрачный:
— Как же так? Только я порадовался, что прижилась у нас целительница, та ещё и не одна… Али платили мы тебе мало? Дак мы и накинуть можем. Что мы, без понятиев?
— Не в деньгах дело. Спасибо вам за всё! Если б была моя воля — я бы никуда не уехала.
— Дак не уезжай! — от всей души предложил дядька Мелест.
— Не могу… Я вам всей правды не сказала. Когда вы меня нашли, я находилась под домашним арестом. Теперь мне лучше уехать обратно, чтобы последствия побега не коснулись ещё и вас.
— Ох-х-х, — прокряхтел он и обнял меня на прощанье. — Ты, Таиська, возвращайся, ежели чего. Мы тебе завсегда рады.
Разомкнув объятия, я последний раз вошла в ставший родным дом.
Оказалось, Эрер уже всё собрал, упаковал и подписал, мне осталось только проверить то, что я оставляю Талле и Луняше, пройтись по полупустым комнатам, переодеться в удобные брюки и кивнуть.
Сначала в мобиль часть вещей не уместилась, Блайнер распихал их с Кайрой сумки под сиденья, усадил её рядом с водительским местом, дал в руки дипломат, а в ноги поставил какой-то ящик. Надо ли говорить, что гадкая полуночница этому совсем не обрадовалась и смотрела так, будто я нарочно вещей накопила, чтобы ей досадить.
Появилась мысль надеть ей на голову самый закопчённый чугунок со словами, что он мне очень нужен, а поставить больше некуда. Но я не рискнула. Если эта девица стала особисткой, то лучше с ней не связываться. Наверняка она сильнее магически и тренированнее физически.
Зато я изящнее и красивее, если уж на то пошло. У неё, вон, всё бледное, как у поганки. Даже веснушки. И от солнца эта Кайра морщится и прячется, а мне — что день, что ночь, всё хорошо.
Кайра была именно такой полуночницей, какими их представляла Лана — белобрысой, бледной, голубоглазой, холодной и невыносимо предвзятой. А ведь не все маги такие — Эрер и Блайнер всё же адекватные. Или это им вместе с тёмными волосами передался ген человечности?
За погрузкой вещей в мобиль наблюдала вся деревня, а уж провожали нас с Эрером, будто в последний путь. Со слезами, причитаниями и пожеланиями другой, лучшей жизни. Практически загробной.
Когда мы с Эрером и Шельмой умялись на заднее сиденье, выяснилось, что места там не так уж и много, а ещё меньше — приватности. Мне ужасно хотелось поделиться с ним, но не при этой же бледной поганке…
Первые полчаса или около того ехали молча. Ехидные замечания я держала при себе, а Эрер задумчиво поглаживал мою руку, глядя куда-то сквозь переднее сиденье.
Блайнер несколько раз пытался начать светскую беседу, затрагивающую столь животрепещущие темы, как погода, урожайность и ожидающиеся театральные постановки грядущего зимнего сезона. Эрер иногда вежливо его поддерживал, но звучал при этом как чей-то чужой жених, что мне совершенно не нравилось.
Через пару часов я устала слушать бесконечный подкаст от Блайнера на отвлечённые темы. Ему на голову тоже захотелось надеть чугунок — его бархатистый глубокий баритон наверняка аутентично зазвучал бы внутри.
— Кстати, шикарный мобиль у тебя, Десар. Это серийная модель? Никогда таких не встречал, — учтиво заметил мой жених.
Блайнер закашлялся, а потом сдавленно ответил:
— Это твой мобиль. Его собрали по твоему проекту на базе Карра.
Эрер повернулся ко мне и сказал:
— Вот видишь, у меня, оказывается, есть мобиль. Может, ещё что-нибудь есть.
— А вас интересует список имущества Эрера? — обернулась бледная поганка с переднего сиденья, и я подумала, что просто надеть ей на голову чугунок — слишком милосердно.
Нужно нацепить на эту Кайру самое гулкое ведро, которое даже в углу стоять без звона не может спокойно, а потом лупасить по нему трофейным ухватом, пока у неё из ушей не хлынет кровища. Ради такого дела я даже потерплю подобную картину. Если задуматься, то красное на бледнопоганочном — вообще классическое художественное сочетание.
Десар положил своей неуёмной напарнице руку на колено и сжал, а Шельма проснулась и, не мигая, уставилась на источник моего раздражения.
— Кайра очень трепетно относится к Эреру и переживает за него, — попытался сгладить ситуацию Блайнер.
— Я всего лишь уточнила, нужен ли список. Я могла бы его составить
