Память мёртвых на Весах Истины - Анна Александровна Сешт
Меджаи всегда держались в стороне от этих распрей. Их культура была сплавом традиций Куша и Кемет, а их верность принадлежала Пер-Аа. Народ любил воинов как могучих защитников, но любовь питали не все. Так, например, повстанцы Куша считали меджаев предателями, а некоторые рэмеч – людьми второго сорта, как всех кушитов.
Увы, не раз и не два Нахта посещала мысль, что и его мать была как раз из таких рэмеч. Что она стыдилась своей любви к меджаю, случившейся в юности. И потому сам он предпочитал считать себя именно меджаем, а не полукровкой-рэмеч, и носил это имя с гордостью.
– К слову, старший царевич Рамсес выступал союзником Хори каких-то несколько лет назад. Но увы, именно тогда приключилась вся эта неприятная история, положившая конец его восхождению при дворе. Ох, как нам пригодилась бы его помощь теперь, когда силы повстанцев возросли, а в армии Кемет наметился раскол, – Таа вздохнул, качая головой.
Что-то в его словах зацепило Нахта, царапнуло изнутри. Что-то очень знакомое, на что он должен был определённо обратить внимание. Таа говорил об очередных бунтах на южных границах. Упомянул вскользь, что кое-кто охотно приплачивал за беспорядки в Куше, расшатывая хрупкий мир в новой борьбе за независимость от Пер-Аа. А Нахт всё никак не мог избавиться от гнетущей мысли, что упускал нечто очень и очень важное…
Да, вот оно! Слова Усерхата прозвучали внутри так отчётливо, будто он услышал их только что: «Или на это просто… выгодно было закрыть глаза? Как когда Херуэф, твой ближайший союзник, наводил смуту в войске, подрывая доверие к старшему царевичу Рамсесу. И как раз перед тем, как царевич собирал отряды для подавления бунта на рудниках в Куше…»
– Хаэмуасет, – тихо сказал меджай.
– Что? – переспросил Таа.
Шепсет вздрогнула, устремляя взгляд на Нахта. В её глазах плескалась тревога… и что-то ещё, мучительное, болезненное, что она пыталась скрыть.
– Хаэмуасет. Военачальник над лучниками Куша.
– Да, это очень влиятельный человек, приближенный к Пер-Аа, каким был и я сам, – согласился чати, не сводя с Нахта пристального взгляда. – Почему сейчас ты вспомнил о нём?
– Он был старым боевым товарищем Усерхата, моего наставника, – пояснил меджай. – Но теперь я вспомнил наш разговор. Усерхат подозревал, что его друг был как-то причастен к падению старшего царевича. Нечто вроде личной мести. Потому что…
– …Старший царевич был послан подавить очередной бунт, – закончил за него Таа. – А Хаэмуасет всё-таки кушит по крови, хоть и отдавший свою верность Обеим Землям. Да, могу подтвердить, он безусловно симпатизировал своим соотечественникам. Наш Владыка умело распределял задачи между своими людьми, учитывая все подводные течения. И он никогда не поручал Хаэмуасету миссий на юге. Я, конечно, подозревал кое-что, и это… интересно, – чати задумчиво кивнул своим мыслям и вкрадчиво проговорил: – Он был на празднествах Опет. Многие из нас были. А потом задержался в Уасет, когда на Западном Берегу начались беспорядки.
– Он участвовал в расследовании убийства Владыки, – подтвердил Нахт. – Приезжал в наш гарнизон. И хотя Усерхат встречал его как друга и даже рассчитывал на помощь, я понимал, что командир уже не доверяет ему. В дальнейшем это подтвердилось.
«Хаэмуасет – один из заговорщиков. Я надеялся, что это не так, но уже не обманываюсь. А судя по уверенности, с которой он всё это сообщает, даже не таясь… власти в их руках уже немало…»
Жрица рядом с меджаем вся подобралась, замерла, напряжённо вслушиваясь в каждое слово. Показалось или она побледнела, поглаживая сидевшую рядом Хека?
– Хаэмуасет допрашивал меня – о Шепсет, которую обвинили в убийстве. Сулил даже снять с меня обвинения, когда предлагал Усерхату присоединиться к нему и некоему его кругу избранных.
– Что ж, со своей стороны, я могу подтвердить подозрения твоего командира. Хаэмуасет уже и не скрывает своего участия и связей с новой элитой Обеих Земель. Как и его сестра Нубхаис, одна из влиятельных вельможных дам Ипет-Нэсу.
– Ты полагаешь, они повинны в убийстве Владыки? – упавшим голосом спросил Нахт.
– Непосредственно в убийстве – скорее всего нет. А вот к его свержению определённо приложили руку.
– Значит, его нужно покарать! Раз мы знаем их имена – его с сестрой, чародея Сенеджа, а ещё этого их командира стражи, как его… Пасаи, вспомнил.
– Ага, Пасаи. Старого соперника нашего Руджека, – Таа грустно усмехнулся.
– Хотя бы их мы ведь можем призвать к ответу?
– Вы – нет. А вот старший царевич сможет. Поэтому и советую не затягивать с поисками, когда каждый день играет на пользу нашим врагам. Но сегодня… – Таа улыбнулся. – Сегодня нас всех ждёт необходимый отдых перед новым броском. Пока мои люди пополняют в городе припасы – освежите силы, это вам пригодится. Развейтесь, как давно не удавалось. Следующая такая возможность выдастся ещё ох как нескоро…
* * *
Городок был вполне привычным, с разномастной публикой и шумным рынком, куда как раз сейчас отправились слуги чати. Солнечный день, обилие красок, звуков и ароматов. Даже запахи навоза и людского пота, переругивание торговцев и толкотня на улицах – в общем, всё то, что обычно раздражало, – теперь вызывало почти что умиление. Такое привычное и родное, земное. Никаких тебе древних таинств, теней в некрополях и загадочных жрецов. Их путешествие в Нубт было интересным, но, безусловно, странным. Всё-таки разуму привычнее было осмыслить простую действительность, а не все эти походы на Ту Сторону и разговоры с кем-то, кто, может статься, даже не вполне жив.
Нахт уверенно проталкивался через толпу, ведя за собой Шепсет. Жрица держалась неуверенно, старалась не отставать от меджая и не выпускала его руку из своей, словно боялась потеряться. Нахт невольно улыбался разливавшемуся в груди теплу.
«Я – меджай, страж. Защитник», – так он сказал девушке в их первую встречу, когда пытался успокоить её, дикую и перепуганную.
Нахт и сам не понимал, в какой момент осознание долга – защищать эту девушку, которая была ключом к раскрытию заговора против Владыки, – переродилось во что-то столь приятное, тревожное и вместе с тем радостное. Почему теперь так важно стало, чтоб ей было рядом с ним хорошо и спокойно. Почему так хотелось вызывать у неё улыбку.
Ну что ж, место для этого было как раз подходящее. Кивнув своим мыслям, меджай
